Сам капитан и на Земле, видимо, был человеком неординарным, раз уж в архивах сохранились о нём такие сведения: его прошлое, начиная с древнейших времён, с раннего Средневековья; его причастность к королевской семье и герцогский герб его рода. Всё это изучали сейчас с особой тщательностью, собирали по крупицам, а герб Императора стал гербом Империи…
…Джейк молчал, вспоминал и думал обо всём этом:- 'Как же всё-таки приятно думать о чём-то постороннем, о таком понятном и близком, и совсем не вспоминать о том, что их ждёт не сегодня-завтра: о возможном плене, о провале всей этой неле-пой операции, о скорой смерти при любом раскладе…'. А уши привычно уловили знакомую вибрацию воздуха. Аэролёт! Ночью!
Джейк вскинул голову, прислушиваясь, заметил краем глаза, как капитан обеспо-коенно слушает ночной лес, вытянув шею, задрав подбородок и чуть приоткрыв рот. Тоже услышал! Забеспокоился, насторожился!
Все птицы после дневного шума и такого огромного количества людей и техники даже сейчас, ночью, перекликались несмело, с опаской, а когда над деревьями про-летел аэролёт, низко и медленно, судя по гулу моторов, они затихли совсем. Словно разом никого не стало! Лес точно вымер, остекленел, лишь комары звенели, разбав-ляя этим звуком гнетущее ощущение нереальности.
Аэролёт пролетел, даже не различимый среди плотного ковра веток и листьев, а тишина и страх остались. Никто не шевелился и не дышал; никого не покидало томительное ощущение того, что после всего этого обязательно что-то должно про-изойти, должно случиться что-то страшное, — непременно должно! — и эти чувства никого не покидали, наоборот, с каждой секундой всё больше усиливались. Хорошо бы, если б сейчас где-нибудь поблизости что-то произошло, чтоб вывести всех из оцепенения. Взорвалось бы где- нибудь, взревел бы двигатель машины, треснула бы сухая ветка, или птица с куста отозвалась, — ну, хоть какое-нибудь проявление жиз-ни! Оно бы ослабило натянутые до предела нервы!..
Первым не выдержал Моретти, чуть шевельнулся, еле слышно скрипнув кожей ремня, и только тут они все разом выдохнули, расслабились, вытирая украдкой пот со лбов, старались не глядеть друг на друга, словно каждый считал себя в чём-то виноватым.
— Проверяли, наверное… — предложил вдруг Кордуэлл замирающим голосом. В этом голосе не было страха, но была готовность ко всему: к выброске десанта, взрывам, удушающему газу, обстрелу с неба! За один день они все научились тому, чего не могли усвоить за три предыдущих. Осторожность! Умение уловить любой посторонний звук, малейший шорох! Успеть вовремя заметить что-нибудь необыч-ное, вызывающее подозрение, затаиться, а потом тихо уйти и скрыться, не привле-кая чужого внимания! Выдержке, терпению, рассудительности — всему тому, чего добивался от них Дюпрейн. Сейчас для них это была уже не просто игра, а игра со смертью. Игра за жизнь…
— Весь день крутились — не продыхнуть, не высунуться, и сейчас — покою не да-ют! — недовольно проворчал Кордуэлл. Дюпрейн промолчал, поднялся на ноги, про-веряя свой автомат на ощупь, — в такой- то темноте! — посмотрел на каждого из сво-их бойцов. Он ещё не заговорил, но Джейк по отстранённому взгляду капитана по-нял: 'Собрался куда-то! Задумал что-то серьёзное…' И Дюпрейн подтвердил мыс-ли Джейка словами:
— Так! — это короткое слово тут же заставило всех насторожиться и посмотреть в сторону капитана. — Нам необходимо разведать обстановку, проверить, что и как… И я сейчас попробую подобраться к магистрали, посмотрю охрану, оцепление… — пе-речисляя все предстоящие ему действия, он как бы давал и им возможность об-думать всё и оценить, добавил решительно:- Пойду один! — при этих словах они все с заметным облегчением выдохнули, и Дюпрейн не смог удержаться от усмешки, но вслух добавил только:- Ждать меня здесь! Тайлер, ты за старшего…
Он отошёл всего на несколько метров, когда они услышали его короткий, по-птичьи, призывный свист. Именно так Дюпрейн научил их распознавать появление любой опасности, предупреждая, таким образом, своих солдат о столкновении с чем-то неизвестным. Но сейчас этот свист звучал как призыв… И они все разом сорвались с места, словно давно уже ждали этого и были готовы. Разделяющие их с капитаном метры пролетели и не заметили: без звука, без лишнего шума, без бес-толковой суеты.
Джейк остановился сразу, как только заметил поднятую руку Дюпрейна — сигнал 'Стоять!' Стоять на расстоянии! Моретти ткнулся в спину, глянул поверх плеча, встревоженно сглотнул. Рядом, почти не дыша, замер осторожный Кордуэлл. И где-то за спиной переступил на месте Алмаар. Любопытный и нетерпеливый, он стоял от Дюпрейна дальше всех, соблюдая какую-то свою дистанцию, но, тем не менее, тянул шею, насторожившись всем телом, пытался хоть что-то разглядеть из-за спин товарищей.
В руке Дюпрейна был фонарик. Маленький, он легко умещался в ладони и зажи-гался при сильном сжатии корпуса. Стиснешь пальцы — и вперёд выбросится тон-кий луч света. Откуда он у него? У нас таких нет! Или в его рюкзаке нашлось место и не таким вещам? Странные мысли крутились в голове Джейка в то время, как капитан медленно приближался к чему-то. Это была явно человеком созданная вещь. Матовый шарик, небольшой, но весь плотно истыканный тонкими длинными иглами, а на кончике каждой — как шляпка от гвоздя.
Мина! Ловушка!
Что-то новое, из недавних изобретений сионийских военных конструкторов. С такой штукой Джейк столкнулся впервые, да и Дюпрейн, судя по всему, не был знаком с подобной игрушкой. Что же она обещает? К чему готовиться? Как она действует? Сильно ли опасна? Может, мы уже попали в зону её действия? Что тогда делать?
Дюпрейн медленно приблизился к ней, уже вытянул руку, ещё мгновение — и кос-нётся одной из игл. Но тут Алмаар, протолкнувшись вперёд, закричал:
— Не трогайте! Капитан…
Именно в этот момент и сработала какая-то невидимая система. Что-то случилось, Джейк не успел и сам ничего понять, а Дюпрейн крикнул, срывая горло:
— Назад!!!
Белое облако ядовитого газа выплеснулось со всех четырёх сторон, повисло над головами, рассеиваясь в воздухе, опускаясь вниз тяжёлыми мутными каплями. Вот оно что! Ядовитая дрянь, конденсирующаяся в считанные доли секунды!
Джейк зажмурился, пряча лицо в рукав согнутой в локте руки, бросился куда-то в сторону, наугад. А открытую кожу лица и рук уже щипало нестерпимо, больно и едко. Главное — не дышать! Не дышать!!!
Он бежал, не разбирая дороги, ничего не видя перед собой, до тех пор, пока лёг-кие не стали гореть, требуя кислорода. Но сначала Джейк бухнулся в какие-то кус-ты, только потом осторожно втянул сквозь зубы воздух. Горло не обожгло, значит, — 'чисто!', медленно отнял от лица руки, открыл глаза и огляделся.
Точно, кусты! Плотный многолетний кустарник на дне небольшой лощинки. 'Чёрт! Что это было? — Подумал с невольным удивлением, сейчас лишь и почувст-вовав, как накатывает холодная волна страха, — Они раскидали ловушки с отрав-ляющим газом! Значит, воевать решили до полного нашего уничтожения… Видать, дошло до них, что мы сдаваться не собираемся…'
Руки и лицо жгло до сих пор разъедающей нестерпимой болью, словно муравьи — крошечные злобные насекомые — вцепились всем муравейником и жалят, жалят, и не смахнуть их никак.
Джейк озадаченно потёр лоб, щёки, всё лицо рукавом комбинезона, но боль ни-чуть не утихла, посмотрел на руки, на маленькие, шершавые пузырьки на тыльной стороне кистей, там, куда попали капли яда. Это были лучевые ожоги! Радиоактив-ная дрянь! Вот ведь, чёрт возьми! Напоролись!..
Срочно надо назад возвращаться, к месту ночёвки, искать свой рюкзак, аптечка нужна, что-то же в ней должно быть для такого случая.
Джейк вскочил, пошёл назад, хоть и торопился, но старался лишний раз не шу-меть. Шёл быстро и всё же заметил краем глаза — или даже затылком — движение слева, и горло тут же передавило, словно кто невидимый и сильный воздух из лёг-ких выдавил… Кто там? Свой? Чужие? Может, они по лесу не только ловушки эти разбросали?
Джейк резко остановился, замер, но развернуться не успел: кто-то ударил по ноге неожиданно и больно, как каблуком сапога или ботинка. Падая, Джейк успел пере-катиться, чтоб, не дай Бог, не попасть под очередь, и ещё в падении передёрнул затвор автомата… Но выстрела не последовало, только рядом, не дальше чем в мет-ре, раздался негромкий насмешливый смешок и голос Алмаара:
— Что, гвардеец, опять встретились? Ну и везёт же мне на неприятности…
