косой, соскальзывающей с асфальтово-серой ткани рубашки… Единственное темное пятно в стерильно белой лаборатории. Пожелтевшие документы, безжалостно-яркий свет ламп и запах лекарственных трав…
Надежду я ощутила в ту секунду или отчаяние? Не знаю… Слишком тесно все переплелось.
Переместились мы в дом Дариэля – все вместе. Давно это место не видело такого наплыва гостей – сразу четыре человека… Жаль, что повод оказался такой грустный. Максимилиан, проявив неожиданную заботливость, быстро нашел подход к каждому. Уложил Дэйра в кровать и, не слушая протестов, «усыпил в хорошие сны» – так он выразился. Вручил Лиссэ бокал с вином и заболтал ее до того, что эльфийка даже улыбнулась разок. Заставил нас с Ани выпить по целой кружке мятного настоя и тоже отправил по спальням.
Не известно, как пережила ночь маленькая художница, а я, к своему позору, заснула почти мгновенно, безо всяких терзаний. Устала от дурных мыслей, наверное.
Проснулась ближе к трем часам дня. Из кухни доносились аппетитные запахи – Ксиль готовил то ли поздний плотный завтрак, то ли легкий обед. Там же устроилась и Ани, лихорадочно черкающая что-то в альбоме. Грифель так и порхал над бумагой – мои слабые глаза за ним даже не всегда поспевали. Занавески были отдернуты, форточка – распахнута. Кухню переполняли солнечные лучи и свежий воздух, быстро перемешивающийся с запахом поджаренного хлеба, кофе и ветчины. Заснеженный сад за окном сверкал в ярком свете дня, как будто в сказке. От вчерашней безнадежности не осталось и следа… и я, кажется, знала, кого за это надо благодарить.
– С добрым утром, засоня, – необидно рассмеялся Максимилиан, чмокнув меня в макушку. – Точнее, доброго дня. Вижу, сегодня ты уже не пытаешься разреветься по любому поводу?
Я обняла Ксиля и потерлась лицом о прохладную ткань рубашки. Запах разогретой солнцем травы и горного луга вскружил голову.
– Ты никогда не унываешь, да? – улыбнулась я, отступая на шаг. Ани зачеркала в альбоме еще быстрее.
– Жизнь научила, – он щелкнул меня по носу и вернулся к готовке. – Знаешь, я девять лет умирал и был почти уверен, что не выкручусь. Балансировал на грани между надеждой и отчаянием… Но мне ужасно повезло, – князь обернулся и подмигнул мне. – С тобой и с Дэйром. Это неплохой способ вернуть долг, не находишь?
Ани захлопнула альбом и посмотрела на князя слишком мудро и по-взрослому.
– Если вы сможете вернуть Дэйри… не дар, а хотя бы желание жить… То уже мы все останемся вам должны.
– С этим-то я справлюсь, – усмехнулся Ксиль. – А остальное – за вами, маленькие ученые и волшебницы. Если нашли антидот к солнечному яду, то и с этой гадостью совладаете. Непоправима только смерть…
– Хэл бы с этим поспорил, – хмыкнула я, вспомнив брата-некроманта. – Ксиль… как там Дариэль?
– Хандрит и молчит, – пожал плечами вампир. – Я около него всю ночь дежурил, после полудня меня сменила Лиссэ. Ночью опять будет моя очередь поработать сиделкой.
– А я? – одновременно вскинулись мы с Ани.
– А маленькие девочки пусть поищут себе другие дела, – вздохнул Ксиль. – От твоей помощи, Нэй, я бы не отказался – посидишь с нашим страдальцем часа два после заката. А вам, юная леди, – указал он пальцем на нахмурившуюся эльфийку, – я бы посоветовал найти другое занятие. Дэйру вы не поможете, а вот себе настроение испортите. Да и Лиссэ собиралась возвращаться домой…
– Зачем? – нахмурилась художница. – Мы нужны здесь!
– С этим можно поспорить, – пожал плечами Ксиль, – но я не буду. А у Лиссэ, если вы понимаете, есть и другие дела. Бизнес, дом… да и поможет она гораздо больше, если попробует разузнать что-то в столице о нашем таинственном друге.
– О Рее? – понятливо кивнула я.
– Именно, малыш.
Рэй… я помрачнела. На первый взгляд, это было совершенно человеческое имя. Да и странно, что Меренэ не разу не назвала ни фамилии, ни титула своего возлюбленного. Только это короткое слово, мягкое и опасное, как разряд молнии в темном облаке. Не человек и не эльф… Кто же он? Неужели действительно ведарси или демон? Или все-таки шакаи-ар? Вполне вероятно, если учесть, что Меренэ связывают с вампирами долгие годы… дружбы, скажем так.
Да вот только шакаи-ар не станет охотиться на целителя. И та рука с абсолютно гладкой ладонью из воспоминаний Дэйра…
– Не забивай себе голову, – посоветовал Ксиль, плюхнув на стол передо мной тарелку с омлетом. – Оставь это дело профессионалам, вроде тех близнецов из эльфийской службы безопасности… или чокнутым любителям, вроде меня.
Я честно пыталась последовать его совету. Но у меня никак не получалось. Чтобы как-то отвлечься, я занялась уборкой в лаборатории. Расставила по местам все пробирки, проверила стабильность условий в установках для длительных экспериментов… Злосчастное платье с обрывками расползшегося подола на всякий случай отправилось на консервацию – вдруг поможет потом во время исследований.
Процесс уборки, требующий большого внимания и терпения, съел большую часть дня. Лишь ближе к закату я почувствовала себя достаточно сильной и спокойной для того, чтобы связаться с мамой и рассказать ей обо всем – от покушения на Дэйра в дубраве до вчерашнего бала. К моему удивлению, Элен не стала метать громы и молнии, сетуя на нашу глупость и неосторожность.
– Как Дэйри? – тихо спросила она, когда я выговорилась.
– Спит, – ответила я, покривив душой. Дэйр не спал, но бодрствующим его тоже назвать было сложно. Он словно находился в пограничном состоянии между кошмарами и действительностью.
– Мне… приехать?
Пауза затянулась.
– Нет, – выдавила я из себя. – Лучше не надо. Но если ты найдешь какую-либо информацию по иномировым веществам… Вроде живого серебра или пиргита… Я думаю, это поможет. Дэйри такие сведения наверняка понадобятся.
– Он будет сам искать лекарство?
– Мы вместе, – на этот раз ответ был уверенным.
Мама грустно улыбнулась.
– Могу только пожелать удачи.
После заката Лиссэ начала собираться домой. Она выглядела не просто уставшей – измотанной, будто человек, который вернулся с войны.
– Он просто лежит. Не разговаривает, не смотрит, – посетовала тетушка. – Если бы не дышал – от трупа не отличить. И не хочет ничего слушать. Я понимаю, что ему тяжело, но такое отчаяние выглядит просто…
– Жалко? – закончил за нее Максимилиан, подавая Лиссэ пальто. – Слабость всегда выглядит жалко. Но лично мне сложно судить того, кто в одну секунду потерял единственное оправдание своего существования.
– Единственное? – у меня голос разом сел. – А как же…мы?
Произнося это, я представила на мгновение, что отрекаюсь от своего дара… и осеклась. Взгляд Максимилиана был сочувствующим. Князь, конечно, все понимал. Как обычно.
– Это неправильно, – произнесла Лиссэ со странной болью, стоя уже за порогом и сжимая в руке амулет. – Неправильно.
Я поняла, что она имела в виду, только войдя в темную комнату Дэйра, где свет поступал лишь через открытое окно. Здесь ощущалась такая тоска и безнадежность, что, казалось, зажги свечу – и она погаснет, не сможет гореть в этом спертом воздухе. Спустя всего полчаса я не выдержала, вскочила, открыла окно, впуская мороз и свежесть. Зажгла лампу под оранжевым абажуром и забралась с ногами на Дэйрову кровать, обнимая неподвижного целителя… уже не целителя.
Дариэль никак не отреагировал. Даже не дернулся, когда я осторожно прикоснулась губами к
