падет мое проклятие! И пусть ляжет он рядом с ним, чтобы закончить свои дни в тех же мучениях. Я все сказал.
Но ни кто и не думал о спасении Свища. Не отрывая глаз народ следил за этой чудовищной расправой над им, а теперь за его ужасными мучениями. И со страхом, боясь привлечь к себе внимание неосторожным взглядом или словом, за этим парнем, от которого исходила холодная, обжигающая, как лед, всесокрушающая сила.
— Сладка ли месть, моя госпожа?
Снова услышали они его голос, не имея сил отвести взгляды от этой изуродованной, изломанной груды мяса.
— Да, мой воин! — ответила княжна. — Я счастлива.
Взгляд ее заскользил по лицам людей, пытаясь найти кого — то в людской толпе.
— А нянюшка? Где нянюшка? — С удивлением и страхом спросила она людей. — Почему не вышла меня встретить моя старенькая нянюшка?
Люди отводили глаза, пряча от нее свои взгляды.
— Не ищи ее, моя госпожа. — Тихо проговорил Радогор. — Не встретит она тебя больше. Вместе с княгиней уморили ее в бане.
Ноги Влады подкосились, плечи безвольно обвисли, но стиснув зубы, она удержалась от слез. Выпрямилась и вскинула голову.
Остались ли в городе вои, верные моему батюшке? — громко и внятно спросила она, остановив взгляд на воинах.
Всего несколько человек отделилось от толпы и шагнуло к ней, звеня оружием.
Бэр сердито заворчал и скосил глаза на Радогора. Но тот стоял спокойно и внимательно вглядывался в лица людей, словно стараясь каждого прожечь своим взглядом.
— Вам охранять мой терем, вои. — Распорядилась она. — Поторопитесь сменить стражу.
И повернулась к Радогору. В глазах ее читался вопрос.
— Нет, моя княжна. — Качнул он головой. — Я не волен в его смерти. Он сам увидел ее. И сам спешил к ней на встречу. Теперь ждать ему, когда придут за ним. Даже мой меч не в силах прекратить его страдания.
Обхватил ее стан ладонями, приподнял и усадил на спину бэра.
— А как же ярлы те поганые, касатка ты наша? — Долетел до нее женский жалостливый голос. — Не нагрянут ли они снова?
Влада повернулась на голос, но где же разобрать в густой толпе, кому он принадлежит?
— Не нагрянут. Витязь Радогор поразил их всех. Ныне болтаются они неприкаянными тенями по свету, стеная и вымаливая прощение за все беды и слезы, которые несли они людям.
И снова люди обратили свои взгляды на Радогора, который каменной глыбой возвышался над толпой. И люди замирали, когда взгляд его льдистых глаз останавливался на ком то.
А Влада со спины бэра пересчитала тех немногих, кто откликнулся на ее зов и потемнела лицом.
— Ратимир уже спешит со своей дружиной к нам, Ладушка. А с ними те, кто верен нам. Охлябя, Неждан… Гребенка. Успокоил он ее. — Я же буду хранить тебя, пока их нет. Волос с головы не упадет.
Походя извлек из горла незадачливого стрелка нож и бросил его в ножны.
Глава 15
В сопровождении густой толпы, которая разрасталась с каждым шагом, шли они тесной улицей к княжескому терему. Радогор чуть впереди, прожигая каждого, кто попадался навстречу своим взглядом. С луком и пятком стрел в руке. Перевязь со связкой метательных ножей сдвинул так, чтобы ловчее было хватать их перстами. За ним, не отставая, бэр. А на его спине босая и простоволосая княжна.
Перед теремом, у красного крыльца, остановились.
На цепи перед крыльцом сидела не молодая уже медведица. Шерсть с комьями засохшей грязи свалялась. Мутные глаза заплыли гноем. Увидев это Ягодка вырвался вперед, замотал головой и с надеждой повернулся к Радогору. Радогор, ворча по бэрьи, подошел к ней и зарыкал так же, как и его бэр. Потом выдернул из ножен мечи одним ударом рассек цепь. Потрепал ее по острому, худому загривку и, не оборачиваясь, бросил.
— Кузнеца мне. И накормить!
Наклонился и что — то прошептал на ухо. Бэриха в ответ, словно поняв его слова, мотнула головой и, гремя обрубком цепи, легла рядом с крыльцом.
На крыльце уже стояла, выстроившись в две плотные линии, челядь в ожидании, когда княжна ступит на землю. Но Влада не спешила. А Радогор снова заворчал, нетерпеливо и властно, как бэр вытягивая шею.
Бэриха неохотно поднялась и, тяжело ступая, направилась к княжне. Остановилась около Ягодки и обнюхала. Бэр радостно взвизгнул и, как собачонка, лизнул ее в черный, потрескавшийся нос, языком. А бэриха, раздраженно рыкнула на него и подняла взгляд крохотных умных глаз на Владу. Княжна, чувствуя, как от страха душа провалилась до самых пят, наклонилась к ней, оберег Радогора выпал из ворота, и провела ладонью по тяжелой голове.
— Ничего не бойся, мать — бэриха. — Громко, так, чтобы слышали все, сказала она. — Кончилась твоя неволя. Хочешь — иди в лес. А нет, так здесь живи. Отныне…
Выпрямилась и повернулась к людям.
— Отныне… — Повторила она. — я запрещаю охоту на бэров, моих спасителей. Каждый, кто нарушит мою волю, будет удавлен на глазах всего города, а тело его будет брошено в лесу на потребу диким зверям.
Бэриха выслушала ее слова молча, кивая головой. И отошла к крыльцу, где ее уже ждал кузнец с молотом и зубилом. Зато Ягодка заплясал, выражая радость, сразу на всех четырех лапах.
Не успела она отойти, как к княжне бросились теремные и сенные девки. Плача и причитая тянулись к ней руками.
— Княжна, сиротинушка наша. Ноженьки босые…
Влада, не дослушав их причитаний, брезгливо бросила.
— Пошли прочь, подлые… — И вытягивая руки навстречу Радогору, велела. — Витязь Радогор, прими меня на руки.
И едва Радогор наклонился к ней, как она тут же соскользнула со спины бэра ему на руки.
— Свища, убийцу моих батюшки с матушкой, ублажали и теми же руками ко мне лезете, бесстыжие. Воды наносите, платье мне готовьте…
— А господину.
Наглые девки, не скрываясь, жгут Радогора подлыми глазами, до нага раздевают своими взглядами. Отожрались на княжеских харчах. Сало в телесах дурит.
— Прочь! Ему я сама одежду выберу. Вы же ему опочивальню рядом с моей светлицей уберите. От злых людей, от недобрых взглядов хранить меня будет.
Ягодка, догадавшись, что они уходят, жалобно взвизгнул.
— Бэра накормить, пока сам от еды не отвалится. — Спохватилась она. — И препятствий ни в чем не чинить. Он мне за родича теперь.
— А ну как порвет кого, княжна? — Услышала она испуганный вопрос. — Эвон какая силища в нем скопилась!
— Аи порвет, не жалко Свищевых выкормышей. — Зло сверкнула глазами, выглянув из — за Радогорова плеча. — Много их. Надолго хватит.
И звонко рассмеялась, увидев их растерянные лица.
— Ягодка поумней многих вас будет. И без дела не порвет.
В светелке уже вода теплая ее ждала и лохань широкая и глубокая. Остановилась в дверях и жадно вдохнула запах родного жилища. И снова слезы навернулись на глаза. Смахнула их ладонью и бросила
