младшего репортера есть доля правды. — Так что же сказал Хардстоун?
— В основном то, что попытка увеличить прибыль за счет роста количества рекламных объявлений не удалась.
— Не понимаю, как это связано с моей юбкой.
— Теперь он требует, чтобы мы пошли по другому пути. Хочет добавить немного… гламура.
— Гламура? — удивленно переспросила Кейт.
— Как Хардстоун сказал Уэмиссу, для того чтобы выжить, нам нужно резко увеличить тираж, или, если цитировать дословно, «стимулировать интерес к нашему органу». — Даррен театрально вытаращил глаза, вокруг которых темнели фиолетовые круги. — В общем, суть такова — нам требуется больше секса.
— Больше секса?.. — Кейт попыталась представить статью о сексе на страницах «Меркьюри» и не смогла. Помнится, Уэмисс однажды убрал слово «сосок» из рассказа о скандале, разразившемся вокруг грудного молока.
Но это было в те времена, когда они еще освещали серьезные новости.
— Наш великий лидер прислал тебе кое-что. Посмотри у себя…
Кейт метнулась к столу, где поверх кипы рекламных листовок из супермаркета и прочей ерунды лежали две сложенные страницы — судя по всему, вырванные из какого-то газетного приложения.
Развернув их, она увидела заголовок — «Бесстыдный шик». Просмотрев несколько первых абзацев, Кейт закипела от злости и взглянула на Даррена:
— Статья какой-то журналистки, посещавшей занятия в Лондонской школе стриптиза… Она пишет, что это занятие сейчас в моде.
Вроде бы именно об этом говорил вчера Нат? Внезапно поняв суть вопроса, она залилась румянцем.
— Хардстоун хочет, чтобы я пошла на курсы стриптиза?
— Угу.
— И писала об этом для «Меркьюри»? — Кейт снова принялась читать статью. Похоже, все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Для начала необходимо научиться бросать «сладострастные взгляды»… А еще здесь есть раздел, озаглавленный «Работа задом».
— Если тебя это утешит, — произнес Даррен, — Хардстоун потребовал, чтобы я дал объявление в разделе «Рождения и браки». Описал, какой я клевый парень. А потом рассказывал бы в газете о ночах, проведенных с теми, кто откликнется. Я молюсь, чтобы среди них не было Глэдис Аркрайт.
— Какое унижение! — Кейт стиснула зубы. — Ужасная наглость!
— Есть, конечно, один выход.
— Какой?
— Попросить Ната Хардстоуна, твоего лучшего друга, поговорить с отцом.
Кейт бросила на Даррена испепеляющий взгляд, а потом уставилась на часы, висящие на стене офиса. Уже десять. Где же Нат?
— О, я не сомневаюсь, он будет с минуты на минуту, — произнес Даррен, без труда прочитавший ее мысли. — Думаю, он сейчас немного занят. Скорее всего полеживает в шезлонге в окружении невольниц, которые делают ему виноградный пилинг, и листает последний каталог «Порше».
— Ха-ха!
Возникла неприятная пауза, которую в итоге прервал Даррен, предложив выпить чаю.
Кейт закинула голову назад, пытаясь хоть как-то снять напряжение.
— Да, пожалуй. И может быть, немного вишневого пирога. Мне кажется, я его заслужила.
Лицо Даррена вдруг приобрело зеленоватый оттенок.
— На твоем месте я бы не стал.
— Почему?
— Я встретил вчера Джоан, и она наконец-то открыла свой кулинарный секрет. Сказала, раз она здесь больше не работает, можно все рассказать.
— И в чем же он?
— Тебе не стоит этого знать… — Голубые губы младшего репортера скривились от отвращения.
— Что в этом такого ужасного?
Даррен тяжело сглотнул.
— Она считает, что коржи намокают, потому что в вишнях очень много сока. Поэтому, перед тем как положить начинку в пирог… она берет каждую ягоду в рот и высасывает сок.
Воцарилась полная тишина.
— И мы столько лет это ели! — едва смогла вымолвить Кейт.
— Вот именно. А ты думала, что уроки стриптиза — это что-то ужасное!
И они принялись за работу. Перебирая стопку фотографий для раздела новостей, Даррен пожаловался:
— Хардстоун настаивает, чтобы мы обязательно поместили вот это… — Он помахал ярким блестящим снимком — очевидно, его сделал не Колин, а какой-то другой фотограф.
— Что это?
— Викторина и ужин организационного комитета по благотворительности в Соддингтон-Холле.
— Почему мы пишем о нем? Мне казалось, о благотворительных мероприятиях запрещено упоминать, потому что это не приносит никакой прибыли.
— Сам удивляюсь, — иронично заметил Даррен. — Возможно ли, чтобы жена Хардстоуна со всем ее богатым прошлым вдруг оказалась в приличном обществе? Среди имен, указанных на обороте, есть некая миссис П. Хардстоун.
— Фотография «миссис Икс»? О, давай посмотрим! — Кейт выхватила снимок. Третьей слева в ряду крупных дам в маленьких черных платьях стояла хрупкая блондинка в очень маленьком черном платье. — Это она?
Третья и пока последняя жена Хардстоуна интересовала Даррена и Кейт с тех пор, как младший репортер раскопал ее прошлое. Она не только танцевала у шеста в клубе «Стринг-феллоу», но и была актрисой, звездной ролью которой стал исторический фильм под названием «Сексекьюшн» о Генрихе VIII и его женах — все актрисы снимались обнаженными. Эта пикантная подробность всплыла, когда Даррен, исключительно в рабочих целях — новый владелец очень быстро отключил Интернет в офисе «Меркьюри», — изучал порносайты в библиотеке Слэкмаклетуэйта. К сожалению, дополнительной информации получить не удалось, так как младшего репортера попросили покинуть помещение.
— Если как следует попросить ее, она наверняка сможет дать тебе несколько советов о том, как правильно работать задом.
— Отвяжись.
— За весь вечер им удалось собрать всего пятьсот фунтов! — Размахивая снимком, Даррен закружился по кабинету и вернулся к столу. — Это грустно, если учесть, что там под одной крышей собрались все сливки нашего высшего общества: торговцы полноприводными автомобилями и магнаты, разводящие бройлерных кур. Думаю, они просто пришли туда поесть под благовидным предлогом.
Кейт с недоумением приподняла брови и снова принялась за «Ресторанный гид». Журналисты «Меркьюри» когда-то отчаянно боролись за право писать в эту рубрику — считалось, что это шанс сделать интересный и независимый материал и заодно бесплатно поужинать. Газета компенсировала расходы на еду, пытаясь таким образом сохранять объективность, но с приходом Хардстоуна все резко изменилось. Любая забегаловка, оплатившая рекламу в «Мокери» — даже если ее в любой момент могла закрыть Комиссия по здравоохранению и безопасности, — все равно получала восторженные отзывы, которые обязательно публиковались рядом с объявлением. Такая реклама демонстрировала полное отсутствие взвешенного подхода, что стало новым отличительным признаком газеты.
Кейт не знала, как писать статью, потому что ресторан, о котором ей предстояло писать, был исходя из ее собственного опыта худшим не только в округе, но и, возможно, во всей стране. «Ограбление по- итальянски», как она теперь называла свое прежнее место работы, на этой неделе оплатило рекламу на полполосы.
«Аромат Италии в Слэкмаклетуэйте», — начала Кейт. Что ж, в этом была доля правды. Если представить себе грязного бродягу из Генуи с дурным запахом изо рта.
