— Очень яркий материал…
Через несколько часов в редакции «Газетт» Крайтон оторвался от рукописного текста и взглянул на нее — его покрасневшие глаза блестели.
— Правда, я не уверен, насколько он понравится читателям. Большинство мужчин в Ментоне могут быть недовольны, а вот их женушки точно придут в восторг.
Кейт в панике посмотрела на свою сумку — из нее торчало несколько листов формата А4 с написанным большими буквами от руки заголовком «Мэнди Сен-Пьер». Она не выспалась и была настолько измотана, что, оказавшись в редакции, протянула жизнерадостному Крайтону не интервью о «Туалетных садах», а свежую главу «Жиголо с севера».
— О, подожди, — возмутился он, когда она быстро выхватила у него листы. — Мне очень понравилось. Крайне занимательно, особенно та часть, где он размазывает краски по всему…
— Спасибо, — оборвала его Кейт, засовывая «Жиголо с севера» обратно в сумку, и протянула ему интервью с Мэнди. — Вот что я собиралась тебе показать.
Редактор пробежал глазами по строчкам. Кейт стиснула кулаки под столом. Разве есть что-нибудь более неприятное, чем сидеть напротив человека, который читает твою рукопись?
— Сойдет, — наконец сообщил редактор, бросив листы на стол.
— Что-то не так? — Кейт внезапно накрыла волна возмущения. Она так старалась, описывая ужасный дом Сен-Пьеров, который может стать еще хуже, если до него доберется Марк де Прованс. — В чем дело?
Крайтон затянулся сигаретой.
— Честно говоря, вчера вечером в ресторане я был немного разочарован.
Кейт захлопала ресницами. При чем здесь отель «Де тур»?
— А мне показалось, что тебе понравилась gigot d'agneau.[34]
— Я имею в виду, — он вынул изо рта сигарету, — твои слова о Мэнди Сен-Пьер. Что ты не заметила там вообще ничего подозрительного.
— Но это правда. — Кейт почувствовала себя неловко. — Действительно, ничего такого.
Он вздохнул:
— Просто мне это показалось немного странным, особенно если вспомнить доказательства, собранные в моем досье, на которое ты — профессиональный репортер, между прочим! — даже не взглянула. Но раз ты не хочешь помогать или считаешь себя выше этого… — Он недовольно замолчал и шмыгнул носом.
Кейт чувствовала себя виноватой. Конечно, ради собственного спокойствия она хотела сохранить странные события вчерашнего дня в тайне, но нельзя было забывать и о том, какую огромную услугу он оказал им, когда привел всю группу в ресторан. Можно сказать, что он собственноручно нанес его на карту деревни.
— Ну, честно говоря… — начала она. День был в самом разгаре, и Кейт решила, что, рассказав Крайтону о привидении в спальне, она ничем не рискует. Тем более она почти убедила себя, что ничего такого не было. Просто, вероятно, воображение разыгралось от усталости — вот и все. В последнее время столько всего случилось, что любая девушка на ее месте пришла бы в смятение. За несколько дней, проведенных в Сен-Жан, произошло больше событий, чем в Слэкмаклетуэйте за последние десять лет.
Вряд ли он серьезно отнесется к ее рассказу. Тем более в нем нет ничего, что могло бы перенести его на берег мечты — в любимую «Тайме».
Поэтому, рассказывая Крайтону о фигуре в плаще и с черепом под капюшоном, Кейт оказалась не готова к его реакции.
— Потрясающе! — воскликнул он.
— Что такого потрясающего?
— Появилась еще одна загадка!
— Но у тебя же есть Марти Сен-Пьер, — нерешительно возразила Кейт.
— Да, но я всегда рад тайнам, — возбужденно ответил он. — Можно завести новое досье и так далее…
Кейт недоуменно посмотрела на редактора:
— Ты действительно считаешь, что в этом что-то есть?
— Конечно, — сухо сказал он и положил подбородок на сложенные вместе ладони. — И кое-что я уже понял.
— Неужели?
— Кто-то пытается напугать тебя, — радостно сообщил он.
Кейт в ужасе уставилась на Крайтона. Все ее страхи, которые она баюкала и успокаивала, словно мать плачущего ребенка, опять вернулись. Как будто малыш встал в кроватке и закричал, раскачивая ее. И, если присмотреться, он был очень похож на невысокого лондонца с красным лицом. Неужели ночью к ней приходил Кен? После всего, что между ними произошло?
— Напугать меня? Меня? — прохрипела она.
— Кейт, дорогая моя, — усмехнулся Крайтон, — ведь мы с нашей страстью к расследованиям знаем, что возможно все… — И он принялся что-то записывать.
— Но это маловероятно, тебе не кажется? — нервно спросила Кейт.
Крайтон продолжал делать пометки.
— Кому нужно меня пугать? — недоумевала Кейт. — В любом случае возможно, что… — она старалась скрыть свои эмоции, — это был настоящий призрак.
Редактор отложил ручку с изжеванным концом.
— А вот это уже маловероятно.
— Почему? — со стоном спросила Кейт.
— Все знают, что призраков не существует.
«Только если они не внутри тебя», — недовольно подумала Кейт. Крайтону можно верить только наполовину.
— Или, может быть, — в отчаянии предположила она, — это всего лишь шутка и никто не хотел ничего плохого.
— Думаю, как раз наоборот, — удовлетворенно заметил Крайтон, продолжая что-то записывать в блокнот.
— Но что именно? — воскликнула Кейт. — И для чего?
— Никогда не забывай, что у преступников особо изобретательный ум! — Уши редактора порозовели от удовольствия.
«Но вряд ли такой же изобретательный, как у тебя!» И она посмотрела на Крайтона со смешанным чувством злости и испуга.
Он отложил ручку.
— Отлично! Теперь нам есть чем заняться. Начну наводить справки прямо сейчас.
— Где наводить справки?
Он пожал плечами:
— Ну, для начала в магазинах маскарадных костюмов. Нужно выяснить, кто недавно брал напрокат монашеский плащ. А вот с черепом сложнее. — Он задумчиво крутил ручку. — Может быть, в аптеке? Но на Ривьере их миллион. Каждый второй здесь страдает прогрессирующей ипохондрией. — И он возбужденно постучал пальцами по подбородку.
— Что ж, я рада, что ты доволен, — с сарказмом заметила Кейт.
— Доволен? Еще бы! У нас появилось дело! Можно приступать прямо сегодня, — сообщил сияющий Крайтон.
— Гм… дело в том, что… У меня уже есть планы на сегодня.
— Серьезно? — Он был крайне удивлен. — Что может быть важнее?
— Честно говоря, ленч.
— Ленч?!
— И боюсь, его невозможно отменить.
— Эх вы, молодежь, — добродушно проворчал он. — В мое время такого не случалось. Я говорю о работе в «Таймс». Ну ладно, значит, сегодня мне предстоит биться в одиночку. — Эта мысль явно
