Я указала на мою голову, похожую на гнездо курицы. Я начала выбирать перья.
— Лучше бы ты волновалась не о своих волосах, — пробормотал он. Но он пришел, чтобы поддержать меня и стал быстро выбирать перья.
— Тебе разве не смешно? Я же так глупо выгляжу.
Он не ответил; он только продолжил выщипывать перья из моих волос. И я знала ответ — в таком настроении, ему не до смеха.
— Это не поможет, — через минуту вздохнула я.
— Это все высохло. Нужно помыть голову, — я обняла его вокруг талии, — хочешь помочь мне?
— Лучше я найду что-нибудь поесть для тебя, — сказал он тихим голосом, убирая мои руки. Я вздохнула, поскольку он уже исчез.
Это было похоже на то, что как будто мой медовый месяц уже подошел к концу. От этой мысли у меня защемило сердце.
Когда я избавилась от перьев и одела незнакомое белое платье, которое скрыло фиолетовые пятна, я пошла туда, откуда исходил запах жареных яиц, бекона и сыра.
Эдвард стоял перед плитой и готовил омлет.
Запах еды сокрушил меня. Я чувствовала, что смогу съесть и тарелку и сковородку. Мой живот заурчал.
— Сюда, — он повернулся, улыбаясь, и положил тарелку на стол. Я уселась на один из двух металлических стульев и стала уплетать яйца. Они обжигали мое горло, но меня это не волновало.
Он сел рядом.
— Я кормлю тебя не так часто как нужно.
Я проглотила кусок и напомнила ему:
— Но я ведь спала. Кстати, это действительно вкусно приготовлено. Очень вкусно для того, кто не ест.
— Кулинарный телеканал, — сказал он, улыбаясь моей любимой изогнутой улыбкой.
Я была счастлива видеть это, счастлива, что он опять стал собой.
— Где ты взял яйца?
— Я попросил прислугу запасти холодильник едой. Впервые. А теперь я должен просить их убрать перья…
Он замолчал, его взгляд смотрел куда-то выше моей головы. Я не говорила, боялась опять его расстроить.
Я съела все, хотя порция была скорее для двоих.
— Спасибо, — сказала я ему. Я наклонилась через стол, чтобы поцеловать его. Он поцеловал меня на автомате, а потом отстранился от меня.
Я стиснула зубы, и задала вопрос, который мог его уязвить:
— Ты не собираешься больше прикасаться ко мне, пока мы здесь?
Он немного улыбнулся и поднял руку, чтобы погладить меня по щеке. Его пальцы гладили меня по щеке, и я не смогла побороть желание его прикосновений.
— Ты знаешь, это не то, что я подразумевал, — он вздохнул и убрал руку, — я знаю. И ты права.
Он сделала паузу. А затем заговорил снова с осуждением:
— Я не буду заниматься любовью с тобой пока ты человек. Я не могу больше причинять тебе боль.
Глава 6
Отвлечение
Моё увеселение стало первоочередной задачей на Острове Эсме. Мы плавали (ну как сказать, плавала я, в то время как он щеголял своей способностью обходиться без кислорода). Мы исследовали небольшие джунгли, которые окружали низкие скалы. Мы видели попугаев, которые жили среди ветвей в южной части острова. Мы наблюдали закат со скалистой бухты на западе. Мы плавали с морскими свинками, которые резвились среди теплых волн неподалеку. По крайней мере, с ними плавала я; как только в воде появлялся Эдвард, морские свинки немедленно исчезали, как будто бы завидев акулу.
Я знала, что все это значит. Он пробовал как можно сильнее увлечь меня, и тем самым отвлечь и не допустить приставаний с моей стороны. Всякий раз, когда я пыталась попросить его отнестись к этому спокойней с одним из миллиона DVD под плазмой с широким форматом, он выманивал меня из дома волшебными словами, такими как «коралловые рифы», «подводные пещеры» и «морские черепахи». Мы гуляли, гуляли, гуляли целыми днями, так, чтобы я успевала сильно проголодаться, и возвращались на закате солнца.
Я каждый раз валилась от усталости сразу после того как ночью заканчивала обедать; однажды я заснула прямо за кухонным столом, и ему пришлось отнести меня в кровать. Частью его плана было и то, что Эдвард всегда делал слишком много еды для одного человека, а я так хотела есть после купаний и восхождений на вершины, длящихся весь день, что съедала почти все из того, что он готовил. И тогда, будучи сытой и изнеможенной, единственное, на что я была способна — это держать глаза открытыми. Вот, несомненно, в чем его план.
Истощение не слишком способствовало моим попыткам убедить его. Но я не сдавалась. Я пробовала образумить, умолять, нудить, но все напрасно. Раньше я и не задумывалась, с помощью чего я могу повлиять в таком случае.
Теперь мои сны стали очень реалистичными — в первую очередь, это коснулось кошмаров, которые стали более яркими, пожалуй такими же яркими, как цвета на острове. Возможно всё это из-за того, что я просыпалась усталой независимо от того, как долго я спала.
Приблизительно спустя неделю или около того, как мы оказались на острове, я решил пробовать пойти на компромисс. Раньше это срабатывало.
Теперь я спала в синей комнате. Уборщики должны были появиться не раньше следующего дня, и поэтому белая комната была все ещё услана снегом из перьев. Синяя комната была меньше, поэтому и кровать была соответствующей пропорции. Стены были темных тонов, обшитые панелями из тика, и все было украшено роскошным синим шелком.
Я одевала кое-какие вещи из коллекции дамского белья Элис для того чтобы спать в них — и это было не столько откровенно по сравнению со крошечными бикини, которые она упаковала для меня, как только ей представилась такая возможность. Я задалась вопросом, было ли ей видение того, когда бы эти вещи могли мне понадобиться, а затем вздрогнула смущенная этой мыслью.
Я не спеша начала с невинного атласного белья цвета слоновой кости, волнуясь, что демонстрация большого количества моего не приведет к желаемому результату, но я готова была испробовать что угодно. Эдвард, казалось, не замечал ничего, как будто я носила те же самые крысиные старые свитера, которые я одевала дома.
Теперь синяки смотрелись куда лучше — уже пожелтевшие в некоторых местах, и постепенно исчезающие в других. Сегодня вечером я надела один из самых ужасающих нарядов, когда я приводила себя в порядок в облицованной панелями ванной. Это было черным, кружевным, и слишком смущающим, для того чтобы хотя бы взглянуть на это, даже тогда, когда это ещё не на мне. Я боялась взглянуть в зеркало прежде, чем я окажусь в спальне. Мне не хотелось себя нервировать.
Я с удовольствием наблюдала, как выпучились его глаза, но это длилось лишь секунду, пока он не совладал с собой.
— Что ты об этом думаешь? — спросила я, совершая пируэт так, чтобы он смог разглядеть всё.
Он прочистил горло.
— Ты прекрасна. Как и всегда.
— Спасибо, — сказала я немного недовольно.
Я слишком устала для того чтобы сопротивляться мягкой и удобной кровати. Он обвил меня руками и прижал меня к своей груди, но в этом не было ничего необычного — мне было слишком жарко спать без его
