несмотря на изрядное количество потребленного алкоголя, глазами, и сказал тихо, но страстно:
— Эх, Маша, может, это и к лучшему? Я давно тебе хотел сказать… Мне с каждым годом все труднее гордиться тем, что я работаю в прокуратуре.
Уже когда Горчаковы уходили, а мы провожали их в прихожей, мы с Лешкой твердо решили уволиться по сокращению штатов. Так хоть какие-то деньги нам выплатят, и надо срочно подыскивать место работы.
— А дела, Маша? — вдруг спохватился Горчаков. — Дела куда денут? Нас выведут за штат, а с делами что? Там же сроки!
— А давай свои дела до апреля закончим, — предложила я, опьяненная принятым решением.
Мы с Горчаковым с размаху хлопали ладонью о ладонь, скрепляя договоренность об увольнении, говорили о том, что в Следственном комитете это будет уже не работа, да еще под началом разных ублюдков из городской, которые гибкость считают главной доблестью следователя…
Наконец счастливая Лена увела своего, уже практически уволившегося со следствия, супруга, а я помахала им рукой, вернулась в квартиру и сказала мужу:
— Как же я одна буду работать? Без Лешки, без шефа?..
Глава 14
На следующее утро, когда я с трудом приплелась до работы и вяло перебирала в сейфе папки с делами, решая, сумею ли я реально закончить их до апреля, раздался телефонный звонок.
— Здравствуйте, Мария Сергеевна, — сказал мне низкий мужской голос, не лишенный приятности. — Это вас беспокоит ОРБ, замначальника отдела Спивак. Хотелось бы переговорили с вами, дельце одно у вас есть в производстве… Как бы это сделать?
Если бы я была собакой, то у меня бы встала дыбом шерсть на загривке.
— Приезжайте, я на месте, — предложила я, прикладывая нечеловеческие усилия, чтобы мой голос звучал равнодушно.
— Ой… Не хотелось бы в прокуратуру, — бархатисто протянул не лишенный приятности голос. — Может, где-нибудь на нейтральной территории?
Да что это такое, подумала я, ладно, мафия в прокуратуру не хочет, но опера-то чего боятся? Похоже, вы, ребята, одним миром мазаны, раз так активно избегаете прокуратуры! Ничего, потерпите до апреля, а в Следственный комитет уж будете ногой двери открывать, там, скорее всего, соберутся самые неразборчивые.
— А что такое? — невинно поинтересовалась я. — Вы собираетесь говорить о чем-то, неприличном? Или взятку мне предлагать?
— Да что вы, Мария Сергеевна! — рассмеялся баритон. — Просто погода хорошая, может, на свежем воздухе пообщаемся? Мы подъедем, снизу позвоним, вы хоть во двор спуститесь?
— Вы приезжайте, а там посмотрим. А с кем вы собираетесь приехать?
— А с нашим сотрудником, Захаровым Володей.
Как будто я в этом сомневалась! Положив трубку, я понеслась к Горчакову.
— Лешка, зачем им со мной общаться на нейтральной территории?
— А то ты сама не понимаешь! Конечно, я все понимала, но как приятно было, черт побери, прибежать к старому другу и коллеге, вывалить на него свои проблемы, поплакаться и получить дружеский совет!..
Захаров и Спивак подъехали довольно быстро, мы с Лешкой не успели допить чай, когда у меня в кабинете затрезвонил телефон. Я, как молния, пронеслась к себе, схватила трубку и, запыхавшись, прокричала:
— Да, слушаю!
— Мария Сергеевна, это мы, — порадовал меня уже знакомый баритон. — Ну, вы спуститесь? Мы тут на лавочке.
Пришедший следом за мной Горчаков напряженно вслушивался в телефонный разговор. Я набросила куртку, и Лешка сунул мне в карман серебристый диктофон, прикрепив выносной микрофончик под клапан кармана.
— Смотри, — сказал он, — нажмешь на эту кнопочку, пойдет запись. Сориентируйся по обстановке, может, пригодится. Только имей в виду, у него батарейки садятся, долго он не вытянет.
Он просунул руку мне в карман и положил мой палец на нужную кнопочку.
— Спасибо, Лешка, — ответила я. — Ну, я пошла.
Горчаков на мгновение сжал мою руку и подтолкнул к выходу.
— Ни пуха, — тихо сказал он.
— К черту.
Я пошла по коридору, оглядываясь на Лешку. Он был самым близким моим другом, мы столько лет работали вместе, что понимали друг друга без слов. Как я могла дуться на него столько времени?!
Два видных мужика, весьма неплохо одетых, при моем появлении поднялись с детских качелек. Поодаль стоял уже знакомый мне «форд», номеров по-прежнему было не разобрать под слоем грязи.
— Рад видеть! — один из мужчин, постарше, жестом пригласил меня присесть рядом с ними на качельки. Судя по голосу, это был Спивак. Я секунду подумала над предложением, и сориентировавшись, что сидя, мне будет еще удобнее незаметно включить диктофон, согласилась.
Я присела, гости мои тоже опустились на сиденье из реек. Протянулась пауза, гости явно присматривались ко мне, а я упрямо ожидала от них первого шага. Правую руку я держала в кармане с диктофоном, а левой ухватилась за мокрую цепь, на которой висели качели. Наконец второй, помоложе и пониже ростом, Захаров, кивнул на мою левую руку:
— Неплохой камешек.
— Голубой бриллиант, — неожиданно для себя сказала я. И оба визитера обменялись торжествующими взглядами.
Продолжая смотреть на мой перстень, Захаров лениво извинился за то, что они со Спиваком не успели пообщаться со мной на месте происшествия.
— Вы имеете в виду убийство Карасева? — удивилась я. — А вы там были?
— Мы заезжали еще до того, как вы там появились. И отъехали по делам в главк. А ребята наши, из отдела, потом квартиру осматривали. Протокол должен быть у вас.
— Ах, так это ваши ребята приезжали?
— Мария Сергеевна, — вкрадчиво начал Спивак, — у вас дело по Нагорному.
Я кивнула, подумав, что не будь у меня на пальце «голубого бриллианта», ребята не осмелились бы так резко взять быка за рога. Они явно приехали с каким-то сомнительным предложением, иначе зачем бы им встречаться на свежем воздухе, а не в прокуратуре? А колечко, как они думали — Костин подарок, в их представлении обо мне перевесило мою, смею надеяться, приличную репутацию. Прав был Барракуда, и они, судя по всему, рассуждали так же; если некто взял от одних, то он наверняка возьмет и от других, если ему предложат больше.
— Так вот, мой отдел с самого начала осуществлял оперативное сопровождение этого дела…
У меня язык чесался поинтересоваться, почему именно их отдел влез в это дело с самого начала, но это было бы стратегически неверно.
— Продолжайте, — сказала я.
— Есть очень серьезная оперативная информация, — понизив голос, сообщил Спивак, — что Нагорный и его супруга убиты неким Бородинским по кличке Барракуда.
Оперуполномоченный Захаров, слушая шефа, задумчиво кивал головой, подтверждая все, что тот скажет; в руках он вертел новомодный мобильный телефон. Я приподняла брови.
— А вы в курсе, что Бородинский в это время сидел в следственном изоляторе? — спросила я сотрудников ОРБ.
— Ну естественно, Мария Сергеевна, — протянул Спивак. Я просто глаз не могла от него отвести, так он был хорош: густые темные волосы, приятное лицо, умные глаза, и фигурой его Бог не обидел. Впрочем, Захаров был ему под стать, оба они могли бы сниматься в сериалах, играть положительных героев.
— Ну и как же? — я пока мягко вентилировала проблему, не обнаруживая скепсиса.
— А чему это мешает? — вступил в разговор Захаров, поигрывая телефоном. — Исполнители были на свободе, а Костя Бородинский вполне мог и оттуда руководить. Вы же знаете, он сидел неплохо — девочки,
