баня, излишества всякие нехорошие… Мобильник ему туда на блюдечке таскали.
— Вы хотите сказать, что заказчиком был Бородинский?
— Организатором, — уклончиво ответил Спивак. — Исполнителями были его люди, а Константин все организовал.
— А кто заказчик?
— Ну, это уже непринципиально, — отозвался Захаров. Они со Спиваком очень хорошо смотрелись в тандеме, подхватывали тему и грамотно дополняли один другого.
— Информация, подчеркиваю, очень серьезная, — наклонился ко мне Спивак. — Надо бы реализовываться…
— Но реализоваться хотелось бы наверняка, — подхватил Захаров. Телефон, мелькающий в его пальцах, начал меня раздражать. Он отвлекал меня, и я не могла решить, включать мне диктофон или подождать еще. — У нас есть еще интересная информация.
Он замолчал и посмотрел на своего начальника, как бы передавая ему эстафету; так в новостях дикторы говорят журналисту, передающему репортаж с места событий: «Евгений!..» Спивак кивнул и продолжил:
— По нашей информации, Бородинский также совершил убийство Карасева.
— Карасева?! Но я слышала, что Бородинский был Карапузу предан, как пес.
— Вранье, — отмахнулся Спивак, внимательно глядя на меня. — Слухи разные ходят, а у нас информация верная. Вы меня понимаете?
— Пока нет. А можно узнать, эта информация в чем выражается? Ее можно закрепить показаниями, сводками?
Захаров поднялся со своего места и навис надо мной, загораживая от меня белый свет.
— Видите ли, — сказал он, тщательно выговаривая слова, — надо реализоваться наверняка. Информация верная, не сомневайтесь. Но осечек быть не должно. Барракуда должен сидеть в тюрьме.
Я лихорадочно нашарила в кармане кнопку и включила диктофон.
— Барракуда должен сидеть в тюрьме, — повторил мне чуть ли не в ухо Спивак, который остался сидеть на качелях.
— Я так понимаю, что показаний и сводок не будет, — сказала я, обращаясь к микрофончику в своем кармане. — И как же вы хотите реализовываться?
— Мы его возьмем с оружием, — улыбнулся Спивак.
— С «мокрым» оружием, — подхватил Захаров.
— А именно?
— С оружием, из которого была убита жена Нагорного…
— И застрелен Карасев, — они подавали реплики, как хорошо срепетированные актеры.
— А вы считаете, что это одно и то же оружие?
— Да, — сказали они в один голос, очень внушительно.
Спокойно, Маша, мысленно обратилась я к себе. Ни слова больше, ни одного неосторожного слова.
— А как вам удастся взять его с этим оружием? Он что, паленый ствол таскает с собой?
Спивак и Захаров переглянулись и снисходительно улыбнулись мне.
— Мария Сергеевна, предоставьте нам решать оперативные вопросы. Как и где мы его возьмем, это наши проблемы. Главное, чтобы вы были на подхвате в нужный момент. Задержание, допрос, адвокат, все дела. В суде грамотно поддержать ходатайство об аресте. Ну, вы понимаете…
— Вы хотите сказать, что привезете мне Бородинского с оружием, а я, не задавая вопросов, должна буду во что бы то ни стало его «закрыть»?
— Ну да, — Спивак простодушно улыбнулся.
— А если я захочу задать вопросы?
— Лучше не надо.
— Да вы не сомневайтесь, — лениво протянул Захаров, — все оформим честь по чести. Десять человек распишутся, что ствол его. Может, еще и наркоту найдем…
Он подбросил в воздух и ловко поймал свой мобильник.
— Давайте так, — сказала я. — Если такое задержание произойдет, я готова выехать, произвести необходимые следственные действия, но за результат вам ручаться не могу.
— А что нужно, чтобы вы могли ручаться за результат? — Спивак улыбнулся так обаятельно, что в него можно было влюбиться.
— Доказательства. Неопровержимые, убедительные доказательства.
— А оружие — это вам что, не доказательство?
— Если на нем нет отпечатков, и найдено оно, например, не в кармане у человека, а в машине, а человек говорит, что ему ствол подкинули, то не доказательство.
— У-у! — Спивак перестал улыбаться. — Володя, что скажешь?
— Значит, найдем в кармане, — сказал Захаров.
Я покачала головой.
— Нет?! — удивились они в один голос. — Нет.
— Но почему?.. — начал было Захаров, но Спивак жестом остановил его и глазами показал на телефон.
Захаров как-то сложно заломил бровь и стал нажимать на клавиши мобильника. Сначала я подумала, что он хочет позвонить кому-то, но набрав определенное количество знаков, он протянул телефон мне, повернув его так, чтобы мне был виден экран. На экране читалась лаконичная надпись: «Сколько?»
— Что это? — я посмотрела сначала на Спивака, потом на Захарова, потом снова на телефон.
— Вы читать умеете? — Захаров поднес телефон мне к самому носу, но Спивак его остановил.
— Тише, тише. Мария Сергеевна, мы люди серьезные. Голубой бриллиант, конечно, не потянем, но…
— Голубой бриллиант у меня уже есть.
Я поднялась со скамейки; мне пришлось отодвинуть нависавшего надо мной Захарова, чтобы отойти от качелей.
— Это ваше последнее слово? — прищурился Захаров, но Спивак снова поднял руку, призывая его помолчать.
— Тише, тише. Мы готовы рассмотреть ваши предложения. Но нам нужно наверняка.
Я молча покачала головой и, не оборачиваясь, пошла в прокуратуру. Спина у меня покрылась мурашками; я шла, и у меня было такое чувство, что сейчас в меня выстрелят.
Глава 15
Лешка ждал меня у дверей моего кабинета. Он наблюдал всю сцену в окно и алкал подробностей.
— Записала? — набросился он на меня.
— Записала. Пошли послушаем, что получилось.
Получилось неплохо. Слышно было практически каждое слово, и было понятно, что в разговоре участвуют трое, то есть мужские голоса легко дифференцировались. Если расчистить эту запись в лабораторных условиях, то можно и голоса опознать.
— И что ты с этим будешь делать? — спросил Лешка.
— Пока не знаю. А что с этим можно сделать? Это ведь не доказательство…
— Смотря для кого, — задумчиво заметил Горчаков.
— Меня другое волнует: почему они так уверены, что пистолет, с которым они собираются брать Костю, «пойдет» на убийство жены Нагорного? В нее ведь стреляли из винтовки.
Лешка пожал плечами.
— Поживем — увидим. А почему они так уверены, что и в Нагорную, и в Карасева стреляли из одного и того же оружия?
— Да, хороший вопрос. И тут я подскочила:
— Лешка!
Горчаков схватился за сердце:
— Тьфу, черт! Как ты меня напугала! Что такое?
