время передвигалась; и тяжесть полученного повреждения не исключала возможность совершения ею активных действий. Ну что ж, все укладывается в уже выстроившуюся схему действий маньяка: получается, что удар ножом ей нанесли в лифте, куда преступник вошел за нею следом, на это указывают брызги крови на стенах и капли крови на полу кабины лифта.
Циле Абрамовне, видимо, удалось вырваться от преступника и побежать к своей квартире, когда лифт остановился на третьем этаже. Далее, она успела открыть дверь квартиры, забежать туда и запереться изнутри, на все замки и даже на цепочку. Конечно, страх придавал ей силы, а вот когда она оказалась в безопасности, силы оставили ее, она упала прямо перед входной дверью и испустила дух. Маленькая отважная старушка. В ОПД есть несколько объяснений ее соседей, все они характеризуют ее как подвижную, бойкую женщину, сохранившую, несмотря на преклонный возраст, веселый нрав и вкус к жизни, и абсолютно здравый взгляд на вещи.
Кроме уже описанного ножевого ранения, в экспертизе трупа не упоминалось ни о каких повреждениях, на теле и конечностях Цили Абрамовны не было ни кровоподтеков, ни ссадин, ни царапин, не было и крови и чужого эпителия под ногтями. Это обстоятельство, вкупе с тем фактом, что Циля имела возможность выбежать из лифта и укрыться в квартире, указывало на странную пассивность преступника. В этом лифте двери не открывались автоматически, нужно было распахнуть створки вовнутрь и вручную открыть дверь лифтовой шахты. Получалось, что Циля не оказывала преступнику сопротивления, и в то же время он ее не преследовал, стараясь добить. Стоял спокойно, пока Циля спиной к нему открывала двери лифта? При ней не было сумки, ключи от квартиры, по всей видимости, находились в кармане плотного кардигана или в руке у Цили Абрамовны. По крайней мере, там их зафиксировали при осмотре: «В руке трупа зажата связка ключей в количестве трех штук, различного образца, ключи подходят ко всем замкам входной двери квартиры. От кольца, соединяющего ключи, отходит металлическая цепочка, ничем не кончающаяся, последнее звено цепочки раскрыто», — значит, брелок, которым должна была кончаться цепочка, был оторван преступником. А не потерян в пылу борьбы, поскольку борьбы, судя по всему, не было.
Неужели преступник нанес Циле Шик ножевое ранение, преследуя цель завладеть брелоком? Больше никакого профита с нее поиметь было нельзя. Возможностью удовлетворить извращенную половую страсть он не воспользовался, дал старушке уйти. Войти за ней в квартиру, где наверняка можно было поживиться, он тоже не вошел, хотя это было вполне реально. Вряд ли это произошло оттого, что кто-то его спугнул, — в этом случае труп был бы обнаружен раньше, и спугнувший был бы выявлен при по-квартирном обходе, который, надо отдать должное территориальной милиции, сделан на совесть. Так что корыстный мотив отбрасываем, он не подтверждается обстановкой места происшествия. И сексуальный, похоже, тоже.
В кабинет вернулись довольные мужчины, от которых пахло свежевыкуренным табаком. Местный опер, как будто его подменили, склонился надо мной с нежностью матери к новорожденному младенцу:
— Мария Сергеевна, вас все удовлетворило? Что еще, спрашивайте. Вы хотели про версии поговорить?
По хитрой физиономии Синцова было понятно, что в коридоре он занимался разъяснением моей роли в истории криминалистики и активно противопоставлял местной прокуратуре мою манеру работать.
— Д что за брелок был на ключах у потерпевшей до происшествия? Кто-нибудь это устанавливал?
— А-а, — протянул опер, — я сразу на месте это выяснил. Соседи говорили, что Циля, когда шла домой, ключи доставала еще на улице и вертела ими в разные стороны. Они ее еще предупреждали, чтобы так ключами не размахивала на глазах у всех, а то кто-нибудь их вырвет — и привет. Поэтому брелок всем намозолил глаза.
— И что же это за сокровище было?
— Да какое сокровище? Пластмассовый кубик, фишка такая игральная. Ну, как он называется, который бросают, чтобы очки узнать?..
— Понятно. А чем он мог привлечь напавшего?
— А хрен его знает. Он вообще здоровый такой был, этот кубик, с полспичечного коробка. Племянник ей привез из-за границы.
— То есть заметная была вещица, особенно, когда бабушка крутила ее в руках?
— Да уж.
— И могла привлечь внимание преступника?
— Ну если только преступник — недоразвитый малолетка. Мочить старушку из-за пластмассового кубика, — пожал плечами опер.
Мы с Синцовым переглянулись.
— Или… — продолжил опер и замолчал.
— Или? — хором сказали мы с Синцовым, глядя в рот оперу.
— Ну… Или он — обкурившийся урод. Или стоит на учете в ПНД.
— Так какие у вас версии? — спросила я ласково.
— Андрей сказал, вы будете дело забирать, — нерешительно кивнул хозяин кабинета в сторону Синцова. Тот сделал индифферентное лицо.
— Серия, значит? — с надеждой спросил опер. Я пожала плечами.
— Пока неизвестно. Похоже на серию. Дела хотят объединить в производстве у одного следователя, покопаемся, а если ваше дело в серию не полезет, вернем обратно.
Опер ухмыльнулся.
— А ОПД главк заберет?
Когда Синцов кивнул, главная задача в раскрытии данного преступления для местного оперативника была решена. Версий от него мы так и не услышали.
Когда мы вышли на улицу (причем я — отчетливо припадая на больную ногу), первое, что спросил Синцов, было:
— Ну а теперь колись, Машка, как ты вычислила эту мокруху. Ежу понятно, что это наш случай.
— Элементарно, Ватсон, — с некоторым высокомерием ответила я. — Поскольку в этот день в сводках не было убийств, совершенных в парадных, я стала искать убийство, которое могло быть совершено в парадной.
— Здорово. — Он помолчал. — А что насчет второй субботы?
— Сейчас посмотрим. Я сводку за первую субботу октября взяла с собой. Не косись так, я ее не съем. Пошли в машину, там глянем.
Мы направились к машине, но по дороге Синцов схватился за карман:
— У меня пейджер разрывается. Подожди, прочитаю, что хорошего пишут. Меня, наверное, уже ищут с фонарями, я ж свалил на полдня.
Он достал пейджер, прочитал текст и порадовал меня сообщением о том, что это меня, оказывается, ищут с фонарями.
— Твой прокурор все телефоны в главке оборвал, требует тебя подать немедленно. Пошли вернемся, позвонишь ему.
Мы вернулись в отдел милиции, но в убойный подниматься не стали, я позвонила в прокуратуру из дежурной части. Шеф действительно искал меня, требуя немедленно ехать в городскую прокуратуру и улаживать вопрос с передачей дел. В принципе это совпадало с моими планами, поскольку бродить в потемках мне надоело, надо было срочно знакомиться с делами и начинать работать.
Синцов пообещал отвезти меня в прокуратуру города. Выйдя из милиции, мы сели в машину, но Андрей не торопился мчаться за делами.
— Давай сводку посмотрим, мне не терпится, — признался он.
Я достала из сумки бумаги:
— На, смотри. Хотя я и так догадываюсь, что за убийство мы с тобой найдем.
— Маша, — проникновенно попросил Синцов, не отрываясь от сводки. — Перестань давить меня своей интеллектуальной мощью. Неужели это все из-за курсов ФБР?
— Нет, это от рождения, — успокоила я его. — Ну что, нашел?
— Так, это не то, — бормотал Андрей, изучая сообщения о тяжких преступлениях, совершенных на территории нашего города в первую субботу октября.
— Ладно, передохни. Посмотри, есть сводка по трупу девушки в подвале, в белом пальто?
— Сейчас, подожди. Ага. Ты имеешь в виду труп Черкасовой?
