Александра несколько мгновений смотрела на него в упор, потом сказала негромко:
— Я хочу посмотреть, какую вы возьмете себе секретаршу.
Винсенту понадобилась пауза, чтобы понять, что она имела в виду.
— Нет, я не хотел тебя обидеть, — сказал он, смутившись. Но тут же постарался восстановить свое превосходство: — Я вижу у тебя кольцо на руке. Ты действительно замужем?
— Что значит «действительно»? — обиделась Александра. — Я да, замужем!
Винсенту, похоже, в это трудно было поверить.
— I see… — произнес он с сомнением. — И что делает твой муж?
— Well… — уклончиво произнесла Александра. — Он работает в Думе. Ну, в нашем парламенте.
Но Винсент не отставал:
— И что он там делает?
— Разное… — явно желая прервать этот допрос, Александра встала. — Пошли?
— Он работает в парламенте, но у вас нет дома телефона, — Винсент выразительно посмотрел на Робина, показывая, что он не поверил ни одному ее слову.
А в гостинице администраторша, статная, как Дебби Мур, в строгом пиджаке с эмблемой отеля «Националь» на груди, позвала его от стойки:
— Мистер Феррано! Вам пришел факс!
— How much? — настороженно спросил Винсент.
— Oh, it's nothing! Пустяки! — Она очаровательно улыбнулась, подавая ему листок с факсом. — Всего десять баксов!
— Десять долларов за факс! — сказал Винсент Александре и Робину, начиная вновь заводиться. — И это пустяк для нее! — он повернулся к администраторше: — Мой отец работал неделю за десять долларов! И то была тяжелая работа! Так мы построили капитализм! А вы хотите получить его даром, за наш счет! — он хлопнул на стойку зеленую десятку.
Русская Дебби Мур бесстрастно смахнула деньги в ящик стола и отошла, а Винсент протянул Александре факс с русским текстом:
— Что там?
— Это факс из Петербурга, из морского порта, — сказала она. — Пришли контейнеры с вашим оборудованием.
— How much? — хмуро спросил Винсент.
— Таможенный сбор — шесть тысяч двести четыре доллара сорок два цента, — прочла Александра. — Хранение контейнеров — триста двадцать долларов в сутки.
— Угу… — мрачно, но уже закипая от ярости, произнес Винсент. — А как насчет «надо дать»?
Александра бессильно пожала плечами, Винсент повернулся к Робину.
— Это ловушка! — воскликнул он и пошел по гостиничному вестибюлю, возмущаясь: — Эта страна — одна большая ебаная ловушка! Западня! Вы не можете получить ничего без «надо дать»! Не так ли? — обратился он к группе британских старушек-туристок, которые испуганно поджали накрашенные губки.
Тут же от зеркальных дверей отеля к Винсенту решительно направились два двухметроворостых швейцара, а от стойки администратора подлетела «Дебби Мур» в строгом фирменном блейзере:
— Sir! Mister! Вы должны вести себя тихо! Это наше правило!
— Oh, sure! Конечно! Я должен быть ограблен, и я должен вести себя тихо! Я знаю это правило! Я сам вводил его в Калифорнии тридцать лет назад!… То есть я воевал с ним тогда…
Швейцары, больше похожие на бойцов отряда «Витязь», уже хотели взять Винсента под локти, но тут вмешалась Александра, сказала им что-то по-русски, и они отступили. Александра и Робин увели Винсента в лифт, Александра сказала:
— Ваша квартира завтра должна быть готова. Или вы всерьез собрались уезжать?
— Sure! — сказал Винсент, остывая. — Мы уедем и оставим тут пять контейнеров с оборудованием на полмиллиона! Где эти факинг Юри и Джордж? Они должны помогать нам решать эти ебаные русские проблемы!
13
В их двухэтажном особняке на Пречистенке все двери были распахнуты настежь, там тоже шел ремонт. Но ни одного рабочего не было ни при входе, ни на лестнице, ни в комнатах. Хотя всюду были малярные и плотницкие инструменты, заляпанные краской стремянки, небрежно застеленные газетами полы, мешки с цементом, банки с краской, сорванные со стен обои, отвинченные батареи парового отопления, водопроводные трубы и снятые с окон старые рамы и подоконники. Морозный ветер со снегом задувал в пустые оконные проемы и гулял по выстуженному зданию.
Поднявшись по широкой парадной лестнице на второй этаж и пройдя через анфиладу пустых комнатушек со сломанными стенными перегородками (раньше тут были кабинеты и классы политпросвещения), Винсент, Робин и Александра спустились по боковой лестнице в зал будущего цеха разборки и сборки автомашин (бывший актовый зал клуба), и только теперь уловили какие-то голоса, а потом и нашли трех рабочих в крохотном чулане-бытовке. Здесь, возле хлипкой пожарной двери на улицу, жарко пылала спираль самодельного электрообогревателя. Сидя на каких-то ящиках, русские — два пожилых сморчка с лицами спекшихся алкашей и молодой мордатый здоровяк — закусывали: несмотря на раннее утро, перед ними на табурете стояла початая бутылка водки «Ройял», два граненых стакана и алюминиевая армейская кружка, открытая консервная банка с итальянскими сардинами и буханка черного хлеба, нарезанная крупными ломтями.
— What is it? Что это? Русский обеденный перерыв? — спросил Винсент, посмотрев на часы. — И где остальные? Здесь двадцать человек должны работать постоянно.
Александра перевела рабочим, те ответили ей небрежно, через плечо. Она объяснила Винсенту:
— Они говорят, что у них деньги кончились. Вы должны заплатить им за месяц вперед.
— Как это — за месяц вперед? Неделю назад я подписал контракт с их начальником и выдал депозит. Шесть тысяч!
Александра перевела, снова получила небрежный ответ, и снова перевела Винсенту:
— Этого начальника вчера убили.
— Убили?! — ужаснулся Винсент. — Кто? Как это случилось?
— Это Москва, у нас каждый день убивают, — объяснила Александра и снова спросила что-то у рабочих.
Те молча чокнулись стаканами и кружкой, выпили, потом один из них сказал что-то Александре.
— Это поминки, — перевела Александра. — Они выпили за душу своего начальника.
— А что случилось с моими деньгами?
Александра перевела вопрос рабочим, потом — их ответ:
— Они не знают. Начальник убит и деньги пропали. Наверное, его ограбили. Но они не собираются работать бесплатно. Если вы не заплатите им за месяц вперед, они уйдут на другую стройку.
— Но кому тут платить? Они же пьяные! И где гарантия, что завтра и они не исчезнут с деньгами?
Александра перевела рабочим насчет гарантии.
— Какая на хуй гарантия? — усмехнулся один из работяг.
— Да пошел он в жопу! — сказал второй. — Будет платить — будем работать, а нет — спалим тут все на хуй и пошел он в пизду! — заключил третий.
Александра не успела перевести эти заявления, потому что Робин, понявший почти все и без перевода, вдруг взбесился сильней Винсента — ударом ботинка опрокинул табурет с «поминками», схватил двух сморчков за воротники и с жуткой силой, свойственной всем немым, стукнул их лбами. А мордатого здоровяка, который вскочил с ножом в руке, Робин, мыча от бешенства, стал жестами приглашать напасть на него. Но тот оказался не из робких — он уверенно и трезво пошел на Робина, играя ножом, как профессиональный убийца со специальной армейской подготовкой. И если от первого выпада Робин успел увернуться, то от мгновенной подсечки ногой — нет, и русский тут же нагнулся над упавшим противником, занес руку с ножом. Правда, Робин успел перехватить эту руку, однако мордатый второй рукой уверенно душил Робина, неотвратимо приближая нож к его лицу.
Александра остолбенела от ужаса, но в этот миг Винсент изо всех сил прижал парню к заднице раскаленный электрообогреватель. Мордатый распрямился в немом крике, выронил нож, закрутился на
