— И сигареты везете?
— А как же! — сказал Лунин.
— Сколько?
— У меня два блока, и у нее два блока.
— А больше ничего запрещенного нет? Икра? Наркотики?
— Нет, — сказал Лунин.
— А книжку мне подпишете?
— С удовольствием, — сказал Лунин.
И дальше они ехали уже без остановок. На польско-германской границе немецкий пограничник, бегло глянув на германские номера лунинской «вольво», пропустил их даже без проверки паспортов. Но через пару часов Лунин остановился у железнодорожного вокзала с немецкой надписью «Франкфурт-на- Одере».
— Приехали. Здесь я живу. Дальше вы уж как-нибудь сами.
— Спасибо, — сказала Алена.
— А поцелуй?
Алена подставила ему щеку.
— Нет, мы не так договаривались.
Алена поцеловала Лунина, он обнял ее, пытаясь прижать к себе неожиданно сильными, как у циркового артиста, руками. Но Алена выставила локти вперед:
— Нет, это уже сверх договора.
Лунин засмеялся, выпустил ее и, повернувшись к заднему сиденью, взял один блок сигарет, передал его Алене, потом второй… Приподняв этот второй блок, Лунин замер, ощутив его тяжесть, посмотрел на Алену.
— Что здесь?
Но Алена уже выхватила у него и этот блок.
— Это такой сорт, — улыбнулась она и, подхватив свою сумку, вышла из машины, направилась к вокзалу.
— Стой! — крикнул ей Лунин. — А водка?
— А водка — это вам, — вполоборота отозвалась Алена и улыбнулась: — Пока, писатель!
Спустя сутки французский экспресс, прокатив по цветущему Провансу, въехал в Ниццу, а еще через двадцать минут такси остановилось на Променад-дез-Англе перед ювелирной лавкой, в которую когда-то Алена пыталась сдать свой тугрик. Алена, звякнув дверным колокольчиком, вошла в магазин.
— О, мадемуазель! — узнал ее старик ювелир. — Бонжур! Как я рад вас видеть! Как вы живете?
— Бонжур, мсье! А как вы живете?
— В трудах, в трудах… Чем я могу быть вам полезен?
Алена открыла сумку, достала из нее блок «Мальборо», распечатала его и высыпала на прилавок связку тугриков.
Ювелир смотрел на нее, открыв от изумления рот.
— Мадемуазель, но ведь это целое состояние!
— А я отдаю вам за полцены. Но деньги — сейчас! У меня осталось всего два часа до закрытия банка!
— Я знаю, мадемуазель. Вы же племянница мадам Марго. Мы все тут за нее болеем. Сколько вам нужно?
— Ровно миллион франков.
Старик ювелир пересчитал тугрики, рассмотрел каждый из них в лупу, потом ссыпал их в плотный холщовый мешочек, затянул его шнурком и достал из ящика чековую книжку.
Часть одиннадцатая
Монегаск
124
700-летие Вильфранш-сюр-Мер на Лазурном берегу отмечалось грандиозными фейерверками, карнавалами и концертами суперзвезд на прибрежных эстрадах. На юбилейном балу мэры соседних городов — Ниццы, Канн, Монте-Карло, Жюан-ле-Пэна, Антиба, Сен-Рафаэля, Граса и Сен-Тропеза — преподнесли городу свои дары, а английская королева, президент Франции, итальянский премьер-министр и канцлер Германии прислали Вильфранш-сюр-Мер свои теплые поздравления. Седьмой американский флот бросил якорь в городской гавани имени Орлова и салютовал городу двадцатью оружейными залпами.
Однако российских поздравлений на этом юбилее, к сожалению, не было.
125
Андреевский флаг полз вверх по флагштоку под звуки русского царского гимна. Трио музыкантов- духовиков, стоя под флагштоком, играли «Боже, Царя храни, славься, держава…».
Это хозяйка виллы «Марго» праздновала свою победу в войне с японцами. Толпясь у накрытого подле бассейна длинного стола с закусками, многочисленные гости, разыгрывая комедию, по-русски и по- французски нестройно пели: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!» — а допев, хохотали, аплодировали сами себе и поднимали бокалы.
— Мадам, мсье! — громогласно вещал сосед нетрадиционной ориентации, хозяин соседней виллы. — Сегодня мы празднуем реванш в русско-японской войне. Две очаровательные русские дамы — Марго и Алена — отбили у японцев наш Вильфранш-сюр-Мер!
— Виват! — кричали гости. — Виват, Марго!..
— Минуточку! Это не все! Я не закончил! Я обращаюсь к мэру Вильфранша, который находится среди нас. Мсье Жубаль! В Ницце, как вы знаете, есть авеню Сталинград. Русские переименовали теперь этот город в Волгоград, но мы чтим подвиг России в войне с Германией и не меняем нашего преклонения перед Сталинградом, который сражался до последнего патрона и победил. А здесь, на этой вилле, две русские дамы тоже сражались до последнего франка и — тоже победили, не отдали нашу землю японцам! Эта вилла — наш Сталинград в Вильфранше! Так давайте назовем дорогу, на которой стоит эта вилла, давайте назовем ее авеню Марго и Алены! Кто за это предложение, прошу поднять бокалы!
Все гости дружно и шумно подняли бокалы:
— Виват, Марго!
— Виват, Альона!
— Спасительницы Франции!
Алена и Маргарита радостно принимали поздравления, шутили, чокались бокалами с гостями. Один из гостей — пятидесятилетний красавец — церемонно попросил Маргариту представить его Алене.
— О, Поль, конечно! — сказала Маргарита. — Алена, это мсье Поль Лепер, он монегаск.
— Польщен знакомством, — сказал Алене Поль. — Можно я буду называть вас Алена де Вильфранш?
— Как Жанна д’Арк? — улыбнулась Алена.
— А вы знаете, кто такие монегаски? Нет? О, позвольте вам рассказать… — Поль взял Алену под руку и повел по аллейке. — Мы, монегаски, являемся гражданами, может быть, самой маленькой страны в
