– Да, Николай, чуть не забыла: у тебя есть ключ от комнаты, которую снимал Андрей?
– Не знаю. Он мне его не показывал, но может быть, есть в его вещах? Он держит здесь кое-что из своего барахла...
– Посмотреть можно?
– Конечно! А зачем нам ключ от его комнаты?
– Там видно будет...
Мы зашли в комнату Ярославы. Николай открыл шкаф и показал рукой:
– Вот эти куртки и джемпера – его. Тут вот коробки с ботинками... Этот ящик – тоже его... Можешь посмотреть.
Я открыла коробку с зимними мужскими сапогами, потом еще одну. Потом проверила карманы зимнего полушубка. В выдвижном ящике лежало несколько небольших коробочек – из-под мобильника, из-под компьютерной мышки. В одной из них я нашла связку ключей.
– Здесь есть тот, что от его комнаты?
– Скорее всего, но какой именно, я не знаю.
– Тогда поехали к нему, проверим...
Мы остановились на углу дома номер тридцать восемь по улице Миклухо- Маклая. Подошли к седьмой квартире. Я приложила ухо к двери. За ней была тишина. Очевидно сосед Андрея, старик с подпольной кличкой Лампочка Ильича, уже спал. А может, смотрел в своей комнате телевизор. Я взяла из рук Николая связку.
– Полина, может, я сам?..
Я мотнула головой. Попробовала вставить один из ключей в замочную скважину. Ключ не подошел. Я начала пробовать все ключи подряд.
В это время мы услышали, как в двери напротив открывается замок. Я даже растерялась. Что делать? Если нас засекут возле чужой двери, да еще за таким неблаговидным занятием, как проникновение в чужую квартиру... Внутри у меня все похолодело.
Дверь заскрипела... Николай вдруг быстро схватил меня в объятия, закрыв своим могучим телом. Он впился в мои губы своими теплыми губами...
– Совсем обнаглели! – раздался рядом с нами ворчливый старушечий голос. – Прямо в подъезде целуются! Девки, девки-то какие бесстыжие пошли... Своих квартир вам, что ли, мало? Шли бы к себе домой, там бы и целовались...
Бабушка спускалась вниз по лестнице, продолжая «поливать» современную молодежь и нравы. Я высвободилась из объятий Николая. Он как-то неохотно отпустил меня, при этом мельком взглянул мне в лицо и тихо сказал:
– Извини, не успел придумать ничего лучше...
– Спасибо... Ты нас очень выручил.
Следующий ключ подошел к замку, я дважды повернула его и толкнула дверь.
В комнате Андрея все было перевернуто. На полу валялись вещи, дверцы шкафа были открыты, ящики выдвинуты. Все их содержимое, очевидно, и было разбросано по полу. Даже диван отодвинули, не поленились.
– Что за разгром? – удивился Николай.
– Похоже, что-то искали. И я даже догадываюсь,
– Перстень?
– Скорее всего. Поискали, не нашли, отправились к тебе.
– А у меня ничего не было перевернуто.
– Значит, знали, где именно надо искать.
Я нагнулась к креслу, нащупала пальцами свой «жучок», выдернула его из плотной ткани, зажала в руке. Здесь он больше не нужен.
– Что там? – спросил Николай.
– Ничего... Показалось... Ну что, уходим? Здесь все понятно.
– Убираться не будем?
– Зачем? Мы этого бардака не делали.
– А заявлять об этом? Я имею в виду милицию.
– Николай, если мы заявим, нас обязательно спросят: а что вы, дорогие граждане, делали в
– Да, не подумал... Ну хорошо, пойдем.
Возле моей машины мы стали прощаться. Николай поехал к себе на маршрутке, а я села в свой «Мини Купер» и сначала тоже направилась к себе в коттеджный поселок. Я была уже в десяти минутах езды от него, как вдруг неожиданно в груди у меня екнуло. Какое-то нехорошее предчувствие шевельнулось в душе. Это интуиция, поняла я, а ей я привыкла доверять. Я быстро развернула машину и поехала к дому Николая...
Я повернула за угол и поняла, что предчувствие меня не обмануло. Он только что зашел в свой подъезд, я увидела лишь его ветровку, мелькнувшую в дверях. Я посмотрела в сторону и заметила милицейский «уазик», стоящий во дворе на некотором отдалении от подъезда Николая. Как только он скрылся в нем, из «уазика» вышли трое вооруженных крепких ребят в форме и направились следом за ним. Я тут же включила «прослушку» и обратилась в слух.
С минуту, показавшуюся мне вечностью, в «прослушке» была тишина. Но вот раздался отдаленный звон корабельной рынды.
– Солдатенков Николай Львович? – прозвучали еле доносившиеся слова.
– Я... А что случилось?
– Вам придется проехать с нами...
– А что... На каком основании...
– Там узнаете... Нам приказано...
– Подождите! Объясните хоть... происходит...
– Мы не будем... Придется проехать...
– ...Что происходит?..
Больше мне расслышать ничего не удалось, как я ни напрягалась. Да это было уже и не нужно: вскоре все четверо показались в дверях подъезда. Парни в форме подвели Николая к «уазику», довольно бесцеремонно втолкнули его в машину, и она выехала со двора. Мне ничего не оставалось, как отправиться следом...
«Уазик» остановился у здания ОВД, что на улице Пушкина. Я тоже притормозила в отдалении. Я видела, как из машины вывели Николая, препроводили до дверей здания и практически втолкнули внутрь.
Я сидела в своей машине и рассуждала. Что же такого могло случиться, что человека вдруг арестовали? Из-за перстня – не может быть. Он хоть и дорогой, но заключать из-за него подозреваемого под стражу вряд ли стали бы, Николай ведь не представляет угрозы для общества. Тогда из-за чего?..
Черт! Что же делать? Как узнать причину такого крутого поворота событий? Что-то мне все это перестает нравиться.
Похоже, придется-таки обратиться к кому-нибудь из своих знакомых. Дядю Сережу пока тревожить не буду, нет такой уж крайней необходимости, а вот моего друга журналиста Антона Ярцева мы, пожалуй, побеспокоим. У него есть знакомые в органах... Я достала из сумки мобильник и набрала его номер.
– Антон? Это Полина. Привет!
– Вечер добрый, мисс...
– Антон, к тебе просьба, серьезная и срочная.
– Полина, ты, похоже, без этого не можешь. Ты хоть замечаешь, что у тебя время от времени возникают какие-то проблемы, которые ты предпочитаешь решать с помощью других людей?
– Замечаю. И очень
– А всякое решение...
