нелепый разговор. — Тогда сделаем по-другому. Простите, ваше имя-отчество?
— Олег Семенович.
— Так вот, Олег Семенович, приезжайте вы один. Мы с вами познакомимся, я вам расскажу, зачем нам нужна Марина, и мы вместе решим, как поступать дальше. Согласны?
Доброжелательный, спокойный тон Лосева, видимо, подействовал на Олега Семеновича.
— Хорошо, я согласен, — вздохнув, объявил он. — Когда мне прикажете приехать и куда именно?
— Не прикажу, а попрошу. Да я могу и сам к вам приехать, это…
— Нет-нет, — поспешно отклонил предложение Олег Семенович. — Это неудобно, поймите. Жена ничего не должна знать И Марина тоже. Ни в коем случае! Сейчас, к счастью, их обеих нет дома. Да и меня вы застали по чистой случайности.
«Девчонка, видимо, ничего дома не рассказала», — подумал Виталий.
В конце концов они договорились, что Олег Семенович приедет через час. Виталий его не торопил и даже предложил, в случае необходимости, перенести встречу на завтра. Но Олега Семеновича уже била лихорадка, он желал немедленно узнать, почему милиция интересуется его дочерью. И по правде говоря, его можно было понять.
Ровно через час в комнату Лосева деликатно постучали, и на пороге возник полный невысокий мужчина в круглых сильных очках, за стеклами которых расплывались огромные встревоженные глаза, с седеющей бородкой клинышком и большой глянцевой лысиной в венчике темных волос. На мужчине был светлый мешковатый костюм с отвислыми карманами, темная рубашка и съехавший слегка набок полосатый бежево-зеленый галстук, в руках он держал пухлый портфель и зонт.
— Разрешите? — осведомился он настороженно.
— Заходите, заходите, Олег Семенович, — радушно откликнулся Лосев, поспешно вставая и направляясь к нему навстречу.
После излишне длинной церемонии знакомства, невозможно затянутой Олегом Семеновичем, из которой Лосев, правда, узнал, что его посетитель инженер, работает на заводе, в отделе главного механика начальником ведущей группы, что Олегу Семеновичу уже шестьдесят два, он ветеран войны, три ордена за войну и еще один уже на заводе, а жена его врач и зовут ее Вероника Сергеевна, что ей уже надо на пенсию, но она ни за что не хочет уходить с работы, им и в самом деле будет тогда трудновато, все-таки взрослая дочь, и потом, у них еще дача, это вообще кошмар, сколько она требует денег. А дочь…
— Ну, о дочери потом, — сам себя оборвал наконец Олег Семенович, махнув пухлой рукой. — Так я вас слушаю.
Он давно уже сидел возле стола, поставив у ног свой объемистый портфель и теребя в руках зонт.
— Как раз о вашей дочери нам и предстоит поговорить, — сказал Виталий. — Только имейте в виду, у нас нет к ней никаких претензий. А вообще скажите, вы сами ею довольны? Ну так, если быть откровенным?
Олег Семенович принялся еще энергичнее теребить свой зонт и, вздохнув, сказал, тоскливо глядя на Виталия сквозь сильные стекла очков, отчего глаза его казались еще печальнее:
— Ах, молодой человек, молодой человек. Вы разрешите мне называть вас молодым человеком? Вы ведь, извините, в сыновья мне годитесь, не так ли?
— Вполне, — улыбнулся Виталий. — Но все-таки постараюсь вас понять. Вы это имеете в виду, наверное?
— Именно. Хотя и собрался, признаться, выразить сомнение. — Олег Семенович тоже улыбнулся, хотя и через силу, глаза оставались тревожными. — Но вы мне почему-то симпатичны, — добавил он и продолжал, по-прежнему теребя на коленях зонт: — Вот вы спрашиваете, доволен ли я дочерью. Да кто же доволен своими взрослыми детьми? Я, конечно, имею в виду именно такой возраст. Знаете, когда уже не дети, но еще и не взрослые. А амбиции, а потребности… Конечно, это закон. Наши родители тоже были нами недовольны. Понятно. Но дело не только в этом. Поколение растет другое. Сейчас они рациональнее, суше, деловитее и без всяких возвышенных идеалов, решительно! Это с одной стороны. С другой, или, точнее, другие — просто бездушные и эгоистичные. Ничего святого за душой. Ну а третьи — просто жестоки. Невообразимо жестоки. Откуда жестокость, скажите? Они же войны не видели! Вам, полагаю, это не так заметно, потому что…
— Видно было, что все эти мысли возникли у Олега Семеновича не вдруг, что он думает об этом напряженно, взволнованно и непрестанно. И рад поделиться ими с любым внимательным слушателем. А Виталий слушал его внимательно, очень внимательно. Он вообще умел слушать, а кроме того, ему ведь непрерывно приходилось сталкиваться со случаями еще более тяжелыми и он невольно часто думал о том же.
— Так вот, моя дочь Марина, — горячо продолжал Олег Семенович, — если быть откровенным, как вы просите, то она принадлежит именно ко второй категории, так сказать. Увы, увы…
— Бездушна и эгоистична? — в точности повторил его определение Виталий.
— Именно. И еще она очень ленива, чудовищно ленива.
— Но есть же в ней и что-то положительное?
— Ах! — досадливо махнул рукой Олег Семенович и на минуту оставил свой зонт. — Да просто мы ее любим. Инстинкт, так сказать. Ну вот и слежу за каждым ее шагом.
— И удается?
— Если бы! Эти ее бесчисленные компании и приятели. Я их боюсь, поверьте мне. А добавьте еще повышенную4 сексуальность современной молодежи, да еще при нашем ханжеском отношении к этой проблеме, — он насмешливо взглянул сквозь очки на Виталия. — Вы не находите?
— Нахожу, — усмехнулся в ответ Виталий. — В общем, портрет поколения получился у вас неважный.
— Ну почему же. Есть и другие. Почитайте газеты. Да и на заводе у нас есть. Но… Нет, вы мне скажите, — снова вспыхнул Олег Семенович, — ну откуда у нее такая черствость? Ведь ей наплевать на меня, на мать, на все наши болезни, переживания, заботы. В голове только собственные удовольствия и желания. И эти парни, если бы вы их только видели.
— Например, последний?
— Это кто? — сразу насторожился Олег Семенович.
— Некий Валера.
— Валера? Что-то не слышал. А! Это, возможно, с ним она недавно на юг каталась.
— Вы дали деньги?
— Ничего мы ей не дали, откуда? Оставила записку: «Буду через две недели. Позвоню. Целую». И все. Уехала.
— И позвонила?
— Представьте, позвонила. И на том спасибо.
— Вот нас и интересуют ее приятели, — сказал Виталий. — г В том числе и Валера. Об этом и предстоит с ней поговорить.
— Превосходно! — неожиданно обрадовался Олег Семенович. — Уверяю вас, она девочка откровенная и все про них расскажет. Ради бога, посадите их побыстрее. Как можно быстрее, умоляю.
— Это не способ, Олег Семенович, — невесело вздохнул Виталий. — Она через два дня найдет себе нового приятеля, такого же. Раз уж ей именно такие нравятся. У нас уже есть опыт, поверьте.
— Да, вы правы, — грустно согласился Олег Семенович и с новой силой затеребил зонт. — Знаете, я уже начинаю думать, что у нее какие-то неблагоприятные гены, ей-богу.
— Это уже из области криминологии, — сказал Виталий. — Но если вернуться к нашим делам, то сейчас самое главное — найти ее приятелей. Вы думаете, Марина все откровенно расскажет?
— Да, скорей всего, — уже с меньшей уверенностью ответил Олег Семенович. — Тем более что спрашивать буду не я, а такой симпатичный молодой человек, как вы. Это действует подсознательно.
— М-да. А я почему-то сомневаюсь, — покачал головой Виталий. — Вот если б хоть что-то предварительно знать, допустим, об этом Валере.
— Ну чем же я могу вам помочь? — Олег Семенович растерянно огляделся, словно ища что-то вокруг себя. — Я этого подонка решительно не знаю.
