— Ха! — снисходительно усмехнулась Марина, слегка откинувшись на стуле с коварным расчетом, чтобы Виталий мог видеть ее полные, обтянутые брюками ноги. — Откуда деньги? Мужчине надо быть предприимчивым, между прочим, — поучительным тоном человека, умудренного жизненным опытом, сказала Марина, лениво и изящно стряхивая пепел и покачивая ногой. — Деньги, к вашему сведению, валяются под ногами, надо только нагнуться.
— И что же придумал ваш друг? — поинтересовался Виталий.
— Что придумал? А почем я знаю? Сейчас все что-нибудь придумывают. Надо как-то жить, — озабоченно вздохнула Марина, словно и в самом деле ее одолевала проблема, как свести концы с концами в семейном бюджете, и важно добавила: — Готовится указ, я слышала, о частной деятельности. Тогда еще легче будет всем, и кому нужны услуги, и кому нужны деньги.
На ее узком лобике под кокетливой челкой даже пролегла на миг легонькая морщинка, долженствующая характеризовать серьезность обсуждаемой проблемы.
«Опять начала выпендриваться», — неприязненно подумал Виталий. В этот момент Марина как-то даже внешне потеряла в его глазах половину своей привлекательности.
— Какой же может быть доход от тех дел? — спросил он.
— Ну, мне говорили, около тысячи рэ в месяц, — хвастливо сообщила Марина. — На какие хотите сигареты хватит.
— Ого, — усмехнулся Виталий и подумал: «И эта дурища верит», — невольно назвав свою собеседницу словечком, которое употребил Олег Семенович. И добавил: — При таком доходе, конечно, можно починить машину в два счета. Валера ваш тоже, наверное, не копейку берет?
— А кто сейчас берет копейку? — Марина хитренько засмеялась.
— Да, кстати! — воскликнул Виталий, словно эта мысль только что пришла ему в голову. — Я ведь проверил. Никакого происшествия у Смоленской площади не было. Вы что-то напутали.
— Как так напутала? — возмутилась Марина. — Я же сама там была.
— Там, да не там, — беспечно улыбнулся Виталий. — Женщины, как правило, плохо разбираются в географии.
— Теперь женщины во всем разбираются, к вашему сведению, и получше мужчин, — кокетливо и решительно объявила Марина, изящным движением гася в пепельнице свою сигарету. — Я могу доказать, что не ошиблась. Хотите?
— Интересно, как! — снисходительно усмехнулся Виталий.
— А вот как! Машин было три. Тот дядька из Абхазии, который виноват был, конечно, сразу укатил. А вот кого мы стукнули, остался. Такой солидный. Между прочим, метрдотель в «Сибирячке». Мы потом у него были. Такой нам стол организовал, пальчики оближешь. По особому заказу.
— И сразу все расходы по машине покрыл?
— А какие у него расходы-то были? Ремонт — мы. Инспектору — мы.
— Кто же «мы»? — невольно вырвалось у Виталия.
— Это неважно. А вот метра зовут Петр Степанович. Спросите у него про ту аварию, если мне не верите. Спросите.
— Да ладно, — равнодушно махнул рукой Виталий. — Не стоит того.
— Интересно! Ваш милиционер взятки берет, а вам все равно. Да ему надо знаете как хвост накрутить?
— Вы его запомнили?
— Еще бы! Денежки положил в карман как свои.
— Вы правы. Займемся, — решительно сказал Виталий. — Но надо знать, как зовут и вашего друга. Он же, так сказать, взяткодатель. Ничего ему, конечно, не будет, раз он сам нам о взятке сообщит, но сообщить-то он должен?
— Мало вам Петра Степановича?
— Конечно мало.
— Нет, — энергично тряхнула головой Марина. — Его я впутывать не хочу. Это дорогой мне человек.
Он? А я думал, что Валера…
— Ой, не могу! — захохотала Марина, хлопая руками по полным коленям. Валера! Он дорогой человек совсем в другом смысле! Я же вам говорила, что с ним даже ходить боюсь. Он же когда выпьет…
— Ничего себе телохранитель, — улыбнулся Виталий.
— Ну… его попросили, когда он трезвый был.
Марина по-прежнему старательно не называла имени своего друга. Впрочем, и Виталий им не очень интересовался. Ему нужен был этот прохвост Валера. Хотя и дружок тот вырисовался не очень привлекательным, если учесть, что, скорей всего, это он подарил Марине краденый золотой кулон и деньгами он, видимо, сорил изрядно.
— А скажите, — неожиданно спросил Виталий. — Кто такой Птицын?
— Птицын? — Марина недоуменно пожала плечами. — Первый раз слышу.
Виталий решил больше не расспрашивать о злосчастном кулоне и не настораживать девушку. Кулон этот мог еще пригодиться.
— Вы собираетесь замуж за вашего друга? — спросил он, чтобы перевести разговор.
— А это уж мое дело, — с вызовом ответила Марина. — Мы любим друг друга. Остальное неважно. По-вашему, так любить нельзя? А может, через месяц мы разбежимся? Или через два.
И она, насупясь, вытащила из сумки новую сигарету.
— Ну-ну, Марина, — улыбнулся Виталий. — Не надо на меня сердиться. Я же вам только добра желаю.
— Те же слова мне каждый день говорит мой ненаглядный папочка, — брезгливо скривила пухлые губы Марина. — Господи, как они мне надоели.
— Что поделаешь, его можно понять.
— А меня нельзя понять?! — запальчиво воскликнула Марина. — Надоело, понимаете? Все на-до-ело! Хочу жить по-другому. И буду!
— Как же?
— А это тоже мое дело.
— Ну ладно, — вздохнул Виталий. — Больше, надеюсь, мы вас не потревожим. Кстати, Валера нам тоже, оказывается, не нужен. Он не был участником той драки. Мы выяснили.
— О'кей! Передам, когда увижу, — беспечно откликнулась Марина. — Значит, та корова из буфета зря трепалась? И меня еще приплела!
— Да нет, откуда вы взяли?
— Знаем. А еще, я думаю, вам натрепал про меня мой драгоценный папочка, — она презрительно усмехнулась.
— Ну ладно, — вздохнул Виталий. — Будем прощаться. Не знаю только, что вам пожелать на прощание.
— Счастья, конечно, — ослепительно улыбнулась Марина. — Что же еще?
— Вся беда в том, что мы с вами по-разному его понимаем.
— Еще бы! По-вашему, счастье — это ходить по струнке, в строю, шаг вправо, шаг влево считается побегом. Так ведь?
— Ну вот видите? — засмеялся Виталий. — Разве мы поймем сейчас друг друга?
— А когда же поймем? — лукаво осведомилась Марина.
— Скоро, — пообещал Виталий. — Надеюсь, скоро.
Марина удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала. Она спешила.
Впрочем, спешил и Виталий.
Вокзал встретил Лосева привычным многоголосым гулом и суетой, хотя время утренних поездов миновало и некоторое воскресное умиротворение как бы разлито было по огромным залам ожидания. Люди, расположившись на бесчисленных скамьях в ожидании поездов, были все же не так озабочены, оглушены и возбуждены, как обычно, больше людей читало, дремало, тихо беседовало, занималось детьми.
