не спешил объяснить ей причину своего визита, то самые несуразные и тревожные мысли роились сейчас у нее в голове. Тем не менее она преданно и чистосердечно смотрела на Игоря своими чудесными глазами, давая понять, что готова чем угодно ему помочь и что на нее он может всецело положиться.
— У вас что же, какие-нибудь сигналы есть? — опасливо поинтересовалась Мальвина Серафимовна и многозначительно заверила: — Кому-кому, а мне можете спокойно сообщить.
— Есть сигналы, есть, — туманно согласился Игорь. — И очень серьезные.
— Ах, боже ты мой! — всплеснула пухлыми ручками Мальвина Серафимовна. — Ну, конечно! Как это я сразу не догадалась!
Они беседовали в маленьком кабинетике заведующего. За тонкой фанерной стенкой, обклеенной всякими объявлениями, графиками и плакатами, замерший цех словно прислушивался к их разговору. И Мальвина Серафимовна, понизив голос чуть не до шепота, доверительно спросила, вся трепеща от волнения:
— Боже мой, неужели Семен Прокофьевич арестован? Хотя… — Она в нерешительности умолкла. — Вы же не ОБХСС… Ничего не понимаю.
— Почему вы решили, что он арестован? — сухо спросил Игорь.
— Все ему тут не понравилось, все вызывало подозрение и недоверие.
— Так ведь две недели его нигде нет, — взволнованно ответила Мальвина Серафимовна.
— Что ж вы в милиции не поинтересовались?
— И без того было ясно, — многозначительно вздохнула Мальвина Серафимовна. — Ждем вас со дня на день. Хотя не вас.
— А что же начальство ваше?
— Ничего. Молчит.
— Но оно в курсе, что Семен Прокофьевич пропал?
— Само собой, а как же.
— И запросы делали?
— Вот не знаю, ей-богу. Да они уже знают, как тут поступать. Не первый случай.
— Ну а дома тоже не волнуются?
— Да мы-то как раз и волнуемся. А дома… С Ларисой Васильевной он недавно развелся. Собственно, этого надо было давно ждать, — как-то загадочно усмехнулась Мальвина Серафимовна. — Имущество разделили, детей нет. Живут, словом, отдельно теперь.
— Выходит, Семен Прокофьевич один жил?
— Один, один. Вы разве обыск у него не делали? — с затаенным сочувствием поинтересовалась Мальвина Серафимовна, и выразительные глаза ее чуть затуманились.
— При чем тут обыск, — сердито пожал плечами Откаленко. — Семен Прокофьевич убит. Как раз две недели назад.
— Убит?! — ахнула Мальвина Серафимовна и прижала пухлую ладошку ко рту. — Быть этого не может!
— Оказывается, может.
— Господи, да кто же его?
— Вот и расследуем, — Игорь заставил себя смягчить тон. — У вас, например, какие-нибудь подозрения на этот счет есть? Были у него какие-нибудь враги или ссоры?
— Ну, я не знаю… На кого же тут подумаешь… — ошеломленно произнесла Мальвина Серафимовна, вытаскивая из кармашка синего халата сигареты.
Дрожащими, непослушными пальцами она несколько раз слишком торопливо и нервно, а потому и безуспешно щелкнула зажигалкой. Игорь с усмешкой отобрал у нее зажигалку. Закурив наконец, Мальвина Серафимовна постепенно пришла в себя. И тут мысли ее заработали в ином направлении.
— Я вам так скажу, — доверительно произнесла она, снова понижая голос. — Это, конечно, трагедия, я понимаю. Но цех вздохнет.
— В каком смысле?
— Ах, теперь уже можно сказать, — махнула рукой Мальвина Серафимовна. — Мы же все просто стонали. Поборы с мастеров устраивал знаете какие? За все, буквально за все. Место поближе к окну, отгул, ребенка в детсад. А то…
— Значит, враги у него были?
— Еще бы! То есть… — она словно споткнулась. — Не такие, конечно, чтобы убивать.
— Он из Лупановки ехал, когда это случилось.
— Ну да, да, с болота, — подхватила Мальвина Серафимовна, и глаза ее оживились. — Он там член правления… был. Тоже хлебаем с этим болотом горя пополам с радостью. Сама там состою. И еще двое наших, самые старые мастера, Клинкин Иван Иванович и Шафран Илья Зиновьевич.
— А почему горя хлебаете? — поинтересовался Игорь.
— Так ведь как дело было, — со вкусом начала Мальвина Серафимовна, ручкой разгоняя сигаретный дым. — Весной еще попались нам шабашники, бригада, и ребята вроде ничего, приличные. А бригадир там вообще… Решили мы с Генкой нашим не связываться, с волком с этим. Ну, собрал этот бригадир деньги с нас, с кого тысячу, с кого полтыщи, а с кого и две, расписки по всей форме выдал, копать было начали, а потом — раз! — и нет их. — Голос Мальвины Серафимовны дрогнул, и на огромных, чистых глазах навернулись слезы.
— Ну, найдут, — утешил ее Игорь. — Прокурору-то заявили?
— А что нам с того, что этого дурака в тюрьму посадят? И будет он нам десять лет по полтора рубля присылать, — зло ответила Мальвина Серафимовна и ожесточенно размяла в пепельнице окурок сигареты. — А все от беспорядков наших. Сбили его эти деньги, левые, шальные. И жена, видать, дура, не удержала. О господи! Откуда мне теперь эти полторы тысячи взять? Клиентов обманывать? Вон наш Семен Прокофьевич дообманывался.
— При нем большие, видимо деньги были, — сказал Игорь. — Откуда бы им взяться, как думаете?
— Так он же вроде кассира был, — охотно пояснила Мальвина Серафимовна. — Вот и вез, наверно. Общественные.
— Это вроде «черной кассы», что ли?
— Вот-вот. Без нее-то не обойтись. Сами небось понимаете. И сами боретесь. Обязаны, я понимаю. Одним словом, парадокс нашей жизни, — использовала она явно чье-то чужое выражение.
Игорь усмехнулся. Но решил эту скользкую тему не продолжать, а вернуться к делу и с сомнением спросил:
— Но откуда ночью он мог везти такие деньги? Кассу свою он ведь там не держит?
— А кто его знает. У него там уже дом стоит. А потом, мог в тот день с пайщиков собрать всякие взносы.
— Много тысяч вез, — покачал головой Игорь.
— Ну и что такого? У нас пайщиков-то чуть не двести пятьдесят. И каждый сколько вносит? — Мальвина Серафимовна тяжко вздохнула. — Верно кто-то у нас сказал, последнюю рубашку закладываем. Как в старину на храм божий собирали. Но зато свой домик будет. — Она усмехнулась. — Храм на болоте, представляете?
— Ну и что за эти поборы вы получаете?
— Какие поборы? — вдруг насторожилась Мальвина Серафимовна, неожиданно сообразив, с кем она позволила себе разоткровенничаться. — Это складчина, вот и все.
— И что вам это дает? — повторил свой вопрос Игорь, и в тоне его чувствовалась искренняя и совсем не служебная заинтересованность.
— Ну как что? Зато хоть строимся, всякий там материал завозят. И шабашники, я так скажу, в основном честные попадаются. Это мне вот так повезло: на жулика налетела. Ну а что делать? Как искать? — Она сердито посмотрела на Игоря, и в больших ее глазах стоял немой укор, словно Игорь был виноват в ее неудаче. — Тоже парадокс: строить разрешают, а строить некому. Что хочешь, то и делай.
— М-да, — неопределенно произнес Игорь, про себя вполне соглашаясь со своей собеседницей, но не считая возможным произнести это вслух
