настоящую любовь до того, как его кастрируют. Господи, дай мне сил!
— Я думал, вам нравятся такие разговоры.
— Слишком много хорошего не обязательно выливается во что-то хорошее. Сколько книг вы продали?
— Позвольте заказать вам еще виски.
Она закатила глаза, но возражать не стала.
Джек пододвинул ей бесплатную закуску — блюдо с поломанными картофельными чипсами.
— Итак, хм, у вас была возможность прочесть мою последнюю рукопись?
— Да.
— И?
— Ненавижу эту часть своей работы.
— На самом деле это всего лишь первый вариант рукописи.
— В этом случае вы не сильно будете возражать против того, чтобы я выбросила его в мусорный бак.
Настала очередь Джека сделать большой глоток. Люсинда швырнула в рот оливку и окинула его взглядом.
— Это ненормально. Вы можете предложить мне каких-нибудь зеленых пришельцев, протыкающих булавками своих оранжевых противников?
— Нет.
Она уставилась на экран с футболистами.
— Жаль.
— Что мне делать?
— Иногда людям нужен перерыв. Они выгорают.
— Ну, может, мне стоит поменять эпоху?
— Я предлагаю сменить псевдоним.
— Все так плохо?
— Ну, цифры продаж не очень хорошие.
Джек весь как-то сник.
Люсинда помахала официанту стаканом, попросив принести ей еще выпивки.
— Не хмурьтесь. Такое с каждым случается. Черт, даже Нора Робертс не может больше писать под прежним псевдонимом.
— Что, если мой следующий герой будет зеленым?
Люсинда вскинула голову:
— Какого именно оттенка зеленого?
— Цвета шартрез. И он становится изумрудным, когда по-настоящему возбужден.
Люсинда кивнула.
— А антенна? Антенна у него есть?
— Полагаю, да, у него будет антенна.
— Она будет с пупырышками или гладкой?
Джек уставился на Люсинду.
Люсинда смотрела на Джека.
— Джек, никогда нельзя недооценивать текстуру мужской антенны.
В тот вечер Джек одевался с особым тщанием. Черное на черное, большая маска волка. Он надел маску и придирчиво осмотрел себя в зеркале. Эффект получался впечатляющим: всклокоченные жесткие волосы, окровавленные зубы, сверкающие злобой глаза. Он никогда не писал романов об оборотнях, хотя волки-оборотни были самыми популярными альфа-самцами. Он был благодарен Люсинде за то, что она никогда не подталкивала его к написанию подобных опусов. Фанатов этого жанра он считал собачьими фетишистами.
Он все еще кипел негодованием после лекции Молли. Ладно, она хочет эротики? Хочет заводить читателей шокирующей откровенностью? Он согласен играть в ее игру. Джек накинул на плечи плащ с капюшоном и открыл дверь. Молли была где-то в здании, он собирался выследить ее и вкусить ее чар.
Внизу участники конференции в карнавальных костюмах толпились под дверью бального зала «А», где проводился ежегодный бал вампиров. Толпа была пестрой: ведьмы в чулках в сеточку, несколько эльфов и множество голодных вампирш с кровожадными усмешками на кровавых губах. Вампиров имелось великое разнообразие, но превалировали лысые бледнолицые типы во фраках. Один из них повязал красный шелковый широкий пояс вокруг специального черного, корректирующего осанку корсета. Он выглядел как помесь Носферату и Скарлетт О'Хара.
Джек огляделся. Молли нигде не было видно. Джек погрузился в коварные воды саморекламы. Пират схватил легкомысленную девицу, приблизившись к ней со спины, и она со стоном упала в его объятия.
— Держи ее, — крикнул кто-то, и свет погас.
Джек отрешенно бродил по залу, и женщины липли к нему, взмахивая своими ресницами, как летучие мыши крыльями. Им нравилось, как он выглядел. Они тянулись к его перчаткам, пытались поцеловать его маску. Ему в итоге пришлось продираться сквозь толпу, обхватив себя руками, чтобы с него ненароком не стащили костюм.
И тогда он заметил ее. Она стояла, прислонившись к стене рядом с дверями в бальный зал. Она выглядела безумно соблазнительной в своем длинном белом свадебном платье с завышенной талией по моде эпохи Регентства, с тиарой в волосах. Он смотрел на ее грудь, которой было тесно в облегающем лифе. Мысленно он уже, подобно туману, окутал ее тело. Люсинда была не права. Его книга не была порождением его безумия. Ибо здесь была Молли, его беременная принцесса-невеста.
Вот он — его шанс. Джек подошел к ней со спины и вдохнул ее аромат. Мрачный образ, внушенный его маской человека-волка, обострил его восприятие. Его пьянил ее запах, ее дурманящий мускусный аромат. Она пахла как подзолистая лесная почва после весеннего дождя.
Он внимал шороху ее платья. Ее медленному, ровному дыханию. Он почти услышал, как повернулся в ее животе младенец. Она была раскрыта, как созревший цветок. Губы ее были пухлыми, точно только что сорванная малина. Он провел пальцами по ее затылку. Молли повернулась и уставилась на его маску.
— Привет? — сказала она с вопросительной интонацией.
Он наклонился к ней:
— Я истомлен вами.
Молли засмеялась.
Он предпринял еще одну попытку:
— Я хочу вас взять.
— Кто вы?
— Какая разница? Я тот, каким вы хотите, чтобы я был. Аноним. Мужчина без лица. Незнакомец.
Молли протянула руку к его маске. Джек отвел ее руку, а другой прикоснулся к ее груди там, где заканчивался лиф, и провел пальцами по контуру декольте.
— Скажите, кто вы? — спросила она.
Джек прижал ее к стене. Глаза ее расширились, когда она поняла его намерения. Она опустила глаза. Он знал этот взгляд, он так часто видел его раньше, и он точно знал, куда он ее приведет. Он станет терзать ее до тех пор, пока она не начнет умолять его о пощаде. Ноздри его раздувались, когда он наклонился и укусил ее за плечо.
Молли дала ему кулаком в живот.
— О! — взвыл Джек.
Она схватила его за яички и крепко их сжала.
— Послушай, парень, я не знаю, кто ты такой, но ты можешь взять это свое дерьмо и засунуть его себе в задницу.
Она отпустила его и исчезла. Джек согнулся пополам и прислонился к стене, пытаясь отдышаться.
Он вошел в мужской туалет, где застал Кена, смотревшегося в зеркало. Тот был одет пышно, в
