произнес: — Но это случилось очень давно.
— Как же ты можешь утверждать, что тебе сто лет?
— Так говорил наш священник, бвана Бейли. Но он уже умер. Вместо него сейчас служит один сморчок. Он постоянно только и делает, что твердит о грехе, но сам даже не знает, что это такое. Вот бвана Бейли был молодец. Мы с ним, бывало, так надирались, что падали прямо на дороге и спали до утра. Это был настоящий священник! Он все знал. В том числе и сколько мне лет. Он всегда говорил: «Парень, тебе, должно быть, не меньше ста лет», — Старик снова облизнул губы.
Тем временем мы усадили комольского долгожителя в машину и направились к холму — туда, где, по словам старого пьяницы, произошло несчастье. Возле шахты собралось много людей, прибыл местный полицейский.
— Все погибли, — констатировал он, предупредив все расспросы.
Однако я не удовлетворился этой информацией.
— Сколько их там? — спросил я, — Почему производятся взрывные работы, когда в шахте находятся люди?
Полицейский смерил меня презрительным взглядом:
— А кто сказал, что здесь были взрывы? Это было землетрясение! И вообще, что тебе здесь нужно, музунгу?
— Я пил лимонад в трактире, и там мне рассказали, что здесь завалило людей. Я решил узнать, не нужна ли помощь.
Тем временем наш проводник улегся на траву возле входа в шахту. Сначала я решил, что его окончательно развезло, но потом заметил, что он прислушивается: одно ухо приложил к земле.
— Разве не понятно, что им уже ничем нельзя помочь?! — почему-то рассвирепел полицейский, — Они мертвы!
— Они живы, — неловко ворочая языком, возразил пьяница, — Живы! Я их слышу!
С этими словами старик поднялся и отряхнул штаны. Слегка покачиваясь, он снова занял место за моей спиной.
— Бвана, — вдруг обратился ко мне чернокожий молодой человек с удивительно правильными для африканца чертами лица, — в шахте остались мои братья и отец. Я никак не могу понять, почему их засыпало камнями.
— Я их слышал. Они разговаривают внизу, — повторил старик, облизывая пересохшие губы, и спросил жалобно: — Очень пить хочется, у вас ничего нет?
— Ты слышал? — строго спросил я полицейского, — Они живы. Нужно их спасти! Эй, парень! — позвал я чернокожего красавца, — Подойди-ка сюда и расскажи мне все, что ты знаешь про эту шахту.
Но полицейский, перекрыв дорогу юноше, схватил меня за руку и рявкнул так, что я вздрогнул от неожиданности:
— Ты веришь этому алкоголику Димбо?! Посмотри на него, он ведь полное ничтожество! Умеет только водку хлестать и трепаться попусту! Он просто хочет выклянчить у тебя еще пойла, потому и говорит, будто что-то слышал!
Я покачал головой и, отодвинув со своего пути распоясавшегося блюстителя порядка, принялся осматривать вход в шахту. В скале было вырублено отверстие диаметром примерно полтора метра. В самой шахте я не сумел ничего разглядеть. Нужно спускать кого-нибудь на тросе.
— Поставьте машину носом к шахте и вытравите немного троса с лебедки, — приказал я своим помощникам, — Джума, быстро обвяжись тросом. Я спущу тебя вниз на разведку.
— Бвана, — кто-то тихонько тронул меня за плечо, — можно я спущусь? Там мои родственники. Сколько метров в длину твоя веревка?
— У меня семьдесят метров веревки и около пятидесяти метров стального троса, который выдержит даже слона, — быстро ответил я, — Тебя как зовут?
— Авази, — ответил парнишка с правильными чертами лица, — В этой шахте не больше сорока метров, поэтому хватит и троса с лебедки, но мне понадобятся ведра. Мое ведро упало вниз, когда произошел обвал.
— У нас есть ведро, — ответил я, а непоседливый Джума тут же принес его из машины.
— Сначала я спущусь на разведку, — то ли утвердительно, то ли вопросительно произнес Авази, обматывая трос вокруг своей талии, — Нужно торопиться, потому что у них скоро кончится воздух.
— Обернись еще разок, чтобы мы не волновались за тебя, — посоветовал смельчаку Джума, помогая закрепить трос.
— Бвана, а это безопасно? — опасливо осведомился немного успокоившийся полицейский, когда мои помощники начали спускать Авази в шахту.
— Совершенно безопасно. Этот стальной трос выдерживает три с половиной тонны.
— Хорошо. Если тебе понадобится помощь, обращайся ко мне, — вдруг предложил суровый представитель закона.
Надо же! И куда, девалось его высокомерие? Видно, нервное это дело — работать в Комоло.
Через несколько минут снизу донесся голос Авази:
— Хватит, мзее! Можно выключить лебедку!
— Ну, что там? — прокричал я в ответ, безуспешно пытаясь разглядеть парнишку в черной дыре шахты.
— Все не так страшно! — бодро отрапортовал он, — Я слышу голоса отца и братьев! Их завалило в боковом проходе. Мне нужен помощник и хотя бы два ведра. Здесь лежит большой камень. Сейчас я обвяжу его тросом, потом подам сигнал, и ты его вытащишь!
Большим камнем оказалась здоровенная глыба весом не меньше пяти центнеров. Что и говорить, я гордился своей автомобильной лебедкой! А собравшаяся возле шахты толпа и вовсе была в восторге: удивленные возгласы сменились радостными аплодисментами. Громче всех аплодировал полицейский.
— Нам нужно железное ведро, — сказал я полицейскому.
Через минуту один из деревенских жителей принес его.
Джума молча обвязался тросом, захватил ведра и спустился вслед за юным шахтером.
Некоторое время царила напряженная тишина. Все вслушивались в едва различимую возню спасателей. Вдруг из-под земли раздался окрик Джумы:
— Здесь еще один большой камень, бвана! Тяни!
Вместе с камнем, который оказался немногим меньше предыдущего, из отверстия показался Джума, нагло восседавший на глыбе.
— Ты что, совсем спятил?! — прикрикнул я на него.
В ответ я увидал ту же нагловатую улыбку:
— Завал практически ликвидирован! Я поднялся наверх, чтобы взять веревки для пострадавших!
Мы с Панго принялись резать веревки. В машине нашлось еще несколько десятков метров прочной бечевы. Подхватив отрезки, Джума снова исчез в черной дыре.
— Бвана, — раздалось снизу, — завал пробит, но здесь практически нечем дышать. Один из шахтеров не может двигаться. Он привязан, тащи!
Пожилой африканец действительно серьезно пострадал: у него были две большие раны на голове и руке. Мы с Панго бережно отвязали его и, оставив старика на попечение собравшихся вокруг людей, снова опустили в яму лебедку с крюком.
Следующей наступила очередь двух молодых парней. Видимо, они и были братьями Авази. Ребята практически не пострадали, только сильно перепачкались кровью и грязью. Освободившись от веревок, они тут же бросились к раненому мужчине. Через некоторое время лебедка вытянула на свет божий Авази, его третьего брата, такого же чумазого, как и все остальные, и шутника Джуму, который зачем-то надел на голову ведро.
— Этот проход был очень узкий. Как они там работали? Там вообще нельзя повернуться! — заявил он.
Я тем временем принес из машины дорожную аптечку, чтобы оказать первую помощь четырем пострадавшим шахтерам.
— Спасибо, — произнес старший, морщась от боли.
