— Это — непознанное.
— Но я далеко не убежден в том, что при нашей с вами быстротекущей жизни все будет познано.
— Ну вас с вашей философией! — взвилась молчавшая все это время Валерия. Она вскочила, стряхнула с пледа сухие травинки, указательным пальцем водворила на место сползшие на нос темные очки. Ее живые глаза таились в тени стекол, но какие-то озорные огоньки все же поблескивали там. — Идемте лучше купнемся, не то помрем от жары!
— А фильм! — возразил Леонидов. — Прошу всех войти в роли! — И он щелкнул спуском.
Заливаясь смехом, Ирина начала теснить Алешку и, наконец, села на него верхом.
Снова щелкнул аппарат.
— Теперь оба нападайте на Магду! — приказал Леонидов.
— Ну, папа! Мы уже устали. — И вдруг Ирина бросилась в сторону коттеджей. — Приехал! — кричала она. — Приехал дядя Сеня. Он привез торт!
Следом за Ириной во всю прыть мчал Алешка. Навстречу им шел, как всегда, элегантный, в ладно сидевшем на нем костюме Семен Каташинский.
— Ну, что я вам говорил? — торжествующе вопросил Леонидов. — Семеон становится джентльменом. Честно говоря, я и сам не ожидал от него такого подвига.
Тем временем Семен, эскортируемый Ириной и Алешей, приблизился к Магде, галантно опустился на колено и вручил ей коробку с тортом.
— Фирменная «Прага», — сказал он как бы между прочим и еле улыбнулся уголками тонких, изящно очерченных губ. — На шесть рублей.
— Боже! — воскликнул Леонидов, всплеснув огромными руками. — Какой разор!
— И рубль автобус, я уж не говорю о такси до метро.
Теперь уже тонкие губы Семена свободно расплылись в улыбке. Взгляд его зеленых с карими крапинками глаз, еще сохранивших молодой задор, цепко задержался на Магде, затем впился в Валерию, не обошел Ирину и снова вернулся к Магде.
— Ради таких дам и большего не пожалеешь. Саша, не ревнуйте! — бросив притворно озорной взгляд на Александра, заметил Семен. — Отхватил такое сокровище и воображает себя феодалом!
— Ничего, — успокоил Леонидов, — в прошлые визиты в наш райский уголок вы сэкономили больше. Магда, откройте коробку. Может быть, там обыкновенный бисквит…
Магда развязала тесьму и приподняла крышку.
— Ну, Сеня! Вы выросли в моих глазах! Настоящая «Прага»!
— Закройте, Магда. Доказательства налицо. Семеон — рыцарь! Детки, не глотайте слюни. Торт будем есть за вечерним чаем, здесь, на лужайке, и при свечах.
— Как? — удивилась Магда, подняв восхищенные глаза. — Где же мы возьмем свечи?
— Свечи я привез из Москвы. А Шурочка выдаст нам скатерть, стаканы и самовар.
— Ну, товарищи! — закрывая коробку, воскликнула Магда. — Разве тут можно жаловаться на жизнь?!
Солнце с лужайки уходило рано. Его лучи погружались в густые ветви старых угрюмых елей. Торжественная праздничность этого уголка меркла.
К тому времени, когда Александр, Магда и Валерия пришли сюда, яркую зеленую лужайку прочертили густые тени. Из низины, где текла тихоструйная речка, потянуло прохладой. Магда накинула на плечи вязаную кофту, стянула ее на груди, поежилась.
— Что-то задерживаются наши мужчины, — сказала она и предположила: — Наверное, Евгений Семенович не может утихомирить детей.
Ирине и Алешке, по его мнению, быть на лужайке в ночное время совсем не обязательно. А возможно, подумала Магда, Леонидов готовит какую-нибудь новую затею, на выдумки он горазд. От детей наверняка откупился доброй половиной торта. Но что он сможет придумать для них, взрослых? Магду это занимало. Она сама порою чувствовала себя ребенком, как, впрочем, каждый человек остается открытым для тех неповторимых радостей, которые приносит добрый настоящий друг. Такие же чувства ^испытывал теперь и Александр. Они с Магдой были удивительно схожи в восприятии мира вообще и почти всегда одинаково относились к людям. Вот и Сеню, несмотря на его многочисленные недостатки, оба воспринимали по-доброму.
В Сене чувствовалась порода: в осанке, стройной фигуре, в четком вырезе сжатых губ и узких ноздрей, в прямом, с едва приметной горбинкой носе. Он умеет, как никто другой, красиво носить шляпу. И костюм на Сене, всегда единственный, сидит лучше, чем на любом демонстраторе мод, и накрахмаленный воротничок сияет белизной.
Сеня тем временем появился из-за деревьев вместе с хозяйкой ресторана Шурочкой. Приноравливаясь идти с нею в ногу, он оживленно разговаривал, жестикулировал.
Завидев Магду, Валерию и Александра, Семен пошел быстрее, молодцевато подтянувшись. Не знай Магда с Александром, что ему уже за пятьдесят, они бы приняли его не иначе как за увядающего юношу.
— Я не вижу моего торта, — подойдя ближе и оглядев наскоро сколоченный стол, объявил Сеня. — Наверняка Леонидов уже успел погрузить его в свой живот.
— Сеня! — укоризненно сказала Магда. — Не злословьте. До каких пор вы будете пикироваться с Евгением Семеновичем?
— Семеон! — донесся со стороны коттеджей баритон Леонидова. — Вы мужчина, в конце концов?..
— Как видите, — немедля отозвался Семен.
Через поляну шли Леонидов и Владислав, таща фанерные ящики. Магда была права: Леонидов опять придумал какую-то забаву. Вот он поставил на стол продолговатый ящик, положил на него руку и, переведя дух, сказал:
— Нет, Семеон — не мужчина.
— Как сказать! — запальчиво возразил Сеня. — Об этом не нам с вами судить.
— Ну да, конечно! Вы в своем репертуаре! А какую вы приносите пользу еще?
— Наивно! О какой пользе вы говорите?
— Эх, Семеон, Семеон… — вздохнул Леонидов. — Все стараются приносить пользу. Надобно действовать, а не ждать, а вы, по-моему, не торопитесь?
— Мой отец торопился всю жизнь, хотел все успеть. Зря спешил. Теперь ему, увы, торопиться некуда. Надо жить, а не торопиться, дорогой Евгений Семенович. Просто — жить. И желательно подольше. В удовольствие! Не для этого ли создан человек?
— Спасибо, что вас не слышат наши дети.
— Не беспокойтесь, ваши дети знают, что им делать. Они не будут, как вы, гонять по Москве из театра в театр, из кино в телецентр, оттуда в издательство, из издательства в Росконцерт, потом в командировку, в ночь-полночь строчить пьесы, рецензии, разучивать роли. Не понимаю, зачем вам все это надо?
— Это работа, Семеон, работа!
— Работа — не волк.
— Вот именно. Волк — это вы, голодный и одинокий.
— Меня это устраивает больше, чем ваша беготня. Интересно, куда вы деваете деньги?
— Не отвлекайтесь, мужчины! — сказала Валерия. — Пора накрывать на стол.
Владислав вынул из ящика поблескивающий маломерный самовар.
— Такой маленький! — удивилась Магда. — И, конечно, без воды?
— Это бутафория, — пояснил Леонидов. — Чай — в обычном чайнике. А может, для начала выпьем сухого вина? Владислав, вы согласны?
Владислав вяло ответил:
— Я к этому равнодушен.
— А надо быть неравнодушным, — возразил Семен. — Лично я не пью совсем. И вам не советую.
— Вы что, в самом деле не хотите выпить за наших дам?
