пошла к костру.
Она остановилась около Кати, за ее спиной.
— Где ты была? — прервав песню, спросила Катя. — Чего молчишь?
— Так, гуляла.
— Ну, ну. Больно-то не гуляй. Норин с тебя глаз не сводит. А он парень — хват, пальца в рот не клади, оттяпает. Поняла?
Лена кивнула.
— Пой со мной вместе и не колобродь больше. Давай!
Катя обняла Лену и, тоскливо глядя на огонь, подхватила песню.
Глава десятая
ЭКЗАМЕН
Работа Василия Кострова в институте началась с приема экзаменов у задолжников. Каждый вечер приходили по три-четыре человека. Они долго готовились, а отвечали плохо. Василию жаль было тратить время попусту. Благоразумнее, по его мнению, было вместо этих повторных экзаменов читать лекции и не гнать потом учебную программу. Все складывалось так, что чувство неудовлетворенности от институтской работы появилось у Василия с первых же дней.
«Директор требует бороться за каждого студента и во что бы то ни стало сохранить контингент!» — эти слова заместителя по учебной части казались Василию абсурдом. «Что значит сохранить контингент? Переводить каждого с курса на курс независимо от знаний? Вот эти двое пришли второй раз, а что они всего за одну неделю могли сделать?»
Василий смотрел на студентов, — которые в разных концах аудитории готовились к ответу. Один из них, диспетчер бетонного завода Тимкин, в прошлый раз сидел за этим же столом и беззастенчиво списывал с учебника. Пришлось попросить его выйти. А эта девушка, склонившаяся над листом бумаги и решавшая или делавшая вид, что решает задачу, ушла сама. Вид у нее тогда был болезненный и растерянный. Она даже не попыталась отвечать. «Я лучше приду в другой раз». Сказала и удалилась, тихо прикрыв за собой дверь. «Посмотрим, чем они порадуют сегодня», — подумал Василий и в третий раз спросил:
— Кто-нибудь готов? Давайте, товарищ Тимкин, начнем с вас. Вы готовились полтора часа, вполне достаточно. Покажите свои записи.
На стол легли аккуратно исписанные страницы.
— Рассказывайте.
Заглядывая через плечо Василия в свои записи, Тимкин без запинки, почти скороговоркой изложил понятие двойного интеграла и вдруг умолк.
— Продолжайте, продолжайте, — сказал Василий, перевернув страницы обратной стороной. — Понятие двойного интеграла вы дали. А как произвести изменение порядка интегрирования? Это второй вопрос вашего билета. Подойдите к доске, сделайте чертеж.
Тимкин взял мел, начертил площадь. Неуверенно, то и дело поглядывая на Кострова, разграфил ее на квадраты.
— Так, так. Пожалуйста. Каковы же пределы интегрирования? Если мне не изменяет память, в прошлый раз вы споткнулись на этом самом месте. — Василий отвернулся от доски, взглянул на часы, придвинул к себе журнал. — Плохо, товарищ Тимкин. Опять не знаете материала. Между прочим, без знания основ высшей математики из вас никакого инженера не получится. Ну, что же, придете еще раз. Только теперь уже в зимнюю сессию.
Тимкин положил мел, вытер платком руки.
— Я просил бы вас, Василий Иванович, принять у меня на этой неделе. Во-первых, я не хочу быть отчисленным из института, а во-вторых, у меня большая занятость по общественной линии. Это тоже полагалось бы учитывать.
— Я учитываю только знания.
Василий сделал пометку в журнале и попросил пройти к столу студентку Крисанову.
— Пожалуйста. Отвечайте на ваш билет.
Громко стукнула и задрожала дверь. Василий повернул голову и сказал, скорее себе, чем студентке:
— Ну-ну, проявляем характер…
Он слушал, как отвечала Лена, не вникая в смысл ее слов, но в то же время понимая, что рассуждает она логично и свободно разбирается в теме. Мысли Василия вновь и вновь возвращались к Тимкину, а от него, по прямой ассоциации, переходили к Коростелеву — новому, а для Василия — первому директору института. Именно он, Коростелев, просил обратить внимание на Тимкина, не только потому, что экзамен по математике решал его перевод на четвертый курс, но и по другим, особым, как он выразился, причинам. Какие причины имел в виду Коростелев, Василий не знал и не поинтересовался ими. Он не привык выделять кого-либо ни по служебному положению, ни по родственным связям или знакомству. «Вот об этой самой Крисановой директор небось не позаботился. А она отвечает на удивление здорово. И почему только в прошлый раз она так поспешно ушла?»
— Достаточно, — оборвал Василий, — теперь решим за дачу.
Лена начала писать на доске, объясняя ход решения, Василий утвердительно кивал головой и, глядя на нее, пытался вспомнить, где он мог ее видеть раньше, до этих двух встреч в институте? «Серые, широко раскрытые глаза, коротко стриженные волосы?.. Уж не в котловане ли, пять лет назад, когда он привозил на экскурсию свой школьный класс? Ту девушку, бригадира бетонщиков, звали именно так — Лена Крисанова…»
Василий вновь оборвал Лену:
— Достаточно, знаете. Давайте вашу зачетку. — Заполняя графу и расписываясь, он спросил: — Чем объяснить ваш странный уход в тот раз? Не за неделю же вы успели все подготовить.
— Болела голова. Мне просто не надо было являться.
— А каким образом вы очутились в числе «хвостистов»?
— Это целая история. Простудилась, лежала в больнице. Словом, вылетела вся весна.
— Понятно. Вот возьмите. — Он протянул зачетную книжку. — Полагалось бы поставить пять, но… надо сдавать с первого раза. Учтите это и постарайтесь не болеть. Кстати, твердая четверка лучше иной пятерки.
— Спасибо! До свидания.
— До свидания. Да! Вы работаете бетонщицей?
— Нет.
— Странно…
— Чему вы удивились?
— Да нет, ничему. Просто я знал одну бетонщицу и тоже, кстати, Крисанову, которая как две капли воды была похожа на вас.
— Можете считать, что это одна и та же капля. Я и в самом деле работала бетонщицей. До болезни.
— Значит, по этой самой причине ушли из бригады?
— Да. А что делать?
Василию хотелось задать еще один вопрос — знакома ли Лена с Петром Нориным? — но посчитал это неуместным да и нескромным. И не все ли равно ему в конце концов, кто невеста Норина? Пусть — эта девушка, Лена Крисанова! Пусть! Только вряд ли они — пара. Нории беззастенчив, а Крисанова, по всей вероятности, девушка действительно скромная. Весь вид ее говорит о серьезности и цельности. И голова — светлая. «Светлая… Светлая…» — повторил про себя Василий, складывая в папку экзаменационные билеты и учебники. «Мыслит здраво, целеустремленно. Побольше бы таких студентов, товарищ Коростелев! Побольше бы!..»
Снова посмотрев на часы, Василий сунул папку под мышку и вышел в коридор. Он бодро зашагал
