Эссен вернулся, по исчезновению своих преследователей догадавшись, что схватка закончилась. Кейн спросил его:
– Ты вроде говорил, что всадников было пятеро?
– Да. Пятеро – я уверен. Кейн выругался:
– Похоже, однако, что они не такие дураки, как я надеялся. Один следовал за ними на случай, если они столкнутся с тем, с чем не смогут справиться. Да пожрет Лато их осмотрительные душонки! Жаль, что они не оказались слишком самоуверенны!
– И что теперь? – поинтересовался Имель.
– Как далеко до твоей бухты?
– Со слов Имеля, я полагаю, что мы где-то на полпути, – без восторга отозвался Арбас.
Кейн глянул в глаза убийцы и пожал плечами:
– Что ж, кости брошены. Тот солдат вот-вот поднимет на охоту за нами весь Союз. Покидать дорогу и пытаться пробраться через лес – самоубийство. В течение часа всю эту местность начнут прочесывать большие патрули – они нас окружат и схватят. Наш единственный шанс – лететь, как свора псов, и надеяться на удачу. Так что вперед!
Они поскакали галопом, оставив мертвецов молча смотреть в озаряемые молниями небеса.
Они ехали уже примерно час и пока не видели и намека на погоню. Дважды им приходилось сходить с пути, чтобы обойти военные посты, и Кейн проклинал вызванную этим задержку. Имель пристально всматривался в окружающую местность и пришел к выводу, что им осталось ехать около мили до того, как они смогут покинуть дорогу и направиться через бескрайние леса к бухте.
Он уже собрался было сказать это Кейну, ехавшему впереди, когда рыжебородый скомандовал остановиться.
Эссен галопом возвращался, и Кейн хотел узнать, что увидел разведчик.
Молния озарила местность короткой вспышкой. И в эти доли секунды Кейн заметил, что на тунике Эссена расплылось большое темное пятно, и ветер донес до его чуткого носа запах крови.
– Ни один человек с такой раной не смог бы так хорошо держаться на лошади! – пробормотал Кейн. Его рука рванулась к клинку.
– Умри, адово отродье! – прокричал человек в тунике Эссена. Его кинжал устремился к груди Кейна.
Сжав лошадь коленями, Кейн удержал равновесие, когда их лошади столкнулись. Движением, неуловимым глазом, он поймал опускающуюся руку левой рукой, останавливая надвигающийся клинок. Противник закричал, когда нечеловеческая хватка Кейна раздробила кости его запястья, словно хрупкие ветки, но его крик тут же превратился в булькающие звуки: другой рукой Кейн вонзил клинок глубоко в живот противнику.
Труп тяжело рухнул на дорогу, и с его лица стянули капюшон.
– Это не Эссен, – проницательно заметил один из отряда.
Лошадь, на которой прискакал неизвестный, заржала от невыносимой боли. Она упала на колени, а затем рухнула на тело своего седока. Подергавшись немного, она затихла. Ее глаза блестели в свете молний.
– Его кинжал поранил лошадь, когда он падал, – сказал Арбас, ближе всего стоявший к Кейну.
Тот кивнул:
– Да, отравленный клинок – хорошенькое дельце! Они расправились с Эссеном и послали этого сукина сына ко мне с заданием убить. Клянусь Тлолуином, эти ублюдки действительно хотят заполучить меня! – Он горько засмеялся.– Одно утешает. Союз не стал бы использовать подобный трюк, если бы не был в отчаянии. Я так думаю, что их солдаты здесь еще не успели приготовиться к нашему появлению.
– Если им нужно время, мы предоставим им его достаточно, если будем торчать тут, – раздраженно сказал Имель. – Нам осталось проехать еще милю до того, как мы сможем оставить дорогу. Так что поехали отсюда!
– Верно, только это будет довольно затруднительно, – предупредил Кейн. – Может, мы и будем в относительной безопасности, когда сойдем с дороги, но приятели этого придурка почти наверняка подстерегают нас где-то здесь. Так что мы должны быть чрезвычайно осторожными, не то они со всеми нами сделают то же, что с Эссеном. Молитесь своим богам, чтобы мы оставили их позади до того, как к ним прибудет подкрепление. Так что не паникуйте и ни во что не врежьтесь, рассредоточьтесь и смотрите в оба!' К счастью, здесь деревья редеют, а значит, для них нет хорошего прикрытия, но тем не менее будьте внимательны!
Они медленно продвигались вперед, каждый миг ожидая услышать смертоносный свист стрелы. Ни один из них не был уверен, что успеет сделать еще один вдох до того, как притаившийся лучник оборвет его жизнь. Мышцы подергивались от болезненного напряжения. По телам, ожидающим жалящий укус металла, бегали мурашки. Каждая тень, казалось, скрывала дюжину прижавшихся к земле солдат.
Засада была хорошо замаскирована. Кейн подъехал к ней, ничего не заметив. Однако солдаты Союза чересчур рассредоточились и слишком поспешили. В темноте и в замешательстве они не увидели точно, сколько человек с Кейном, и поэтому не сумели использовать свое укрытие с максимальным преимуществом и ударили преждевременно, до того, как ловушка захлопнулась.
Напряженная тишина ночи была разорвана, когда стрелы посыпались на беглецов.
Одна из них отскочила от плеча Кейна, отраженная кольчугой.
– По одному в лес! – прорычал он, радуясь, что кто-то переоценил свое мастерство стрелка и попытался попасть в столь трудную цель – голову. – Окружите их и заставьте ублюдков выйти на дорогу! – Кейн понимал, что его отряд едва ли сможет окружить кого-либо, но нападающие этого не знали.
Один из его людей был ранен в бедро, но остальных стрелы не задели. Кейн отчаянно пришпорил коня и помчался прочь от дороги, скомандовав остальным следовать за ним.
Торопливо пробираясь между деревьями, они налетели на конный патруль Союза. Кейн испытал облегчение, когда прикинул, что солдат меньше десятка и только некоторые из них вооружены луками. Неудивительно, что они осторожны, как зайцы, – Кейн был уверен, что это лишь авангард большого отряда, который движется вслед за ними. Неожиданность попытки Кейна прорваться к морю после месяцев полного бездействия, когда полагали, что он либо сбежал, либо погиб, и отсутствие информации о размерах его отряда работали против патруля.
– Не подпускайте их близко! Не давайте им собраться для атаки! – прокричал Кейн, не осмеливаясь верить, что основная часть кавалерии еще не вступила в битву. Он сделал выпад, отражая удар первого солдата, атаковавшего его. Они яростно обменивались ударами – длинный кривой клинок конника легко отскакивал от массивного широкого меча Кейна. Затем Кейн нанес могучий удар по сабле кавалериста, согнувший узкий клинок, разрубивший гарду, а заодно и руку противника. Но у всадника не было времени почувствовать, что он ранен, ибо следующим ударом Кейн рассек его ребра.
Обернувшись, Кейн как раз успел встретить атаку еще одного солдата. Воин был опытен – мнение Арбаса о кавалерии Союза подтвердилось, – и Кейну потребовалось все умение, чтобы совладать с более легким клинком. Тем временем еще один всадник подскакал к нему – теперь смерть угрожала Кейну с обеих сторон.
Видя новую опасность, Кейн выхватил боевой топор, притороченный к седлу. Вместо того чтобы атаковать незащищенный бок Кейна, второй всадник слишком поздно обнаружил – как и многие до него, – что беглец владеет правой рукой почти так же хорошо, как и левой. Кейн взмахнул топором, вложив все силы в удар, который не мог бы отразить ни один меч и ни одна кольчуга. Нападающего сбросило с лошади, его грудь была перерублена.
Этот маневр едва не стоил Кейну жизни. Потеряв равновесие из-за тяжелого топора, он еле смог отразить быстрый удар второго противника. В последнее мгновение, отраженный, клинок все-таки зацепил бок Кейна. Кольчуга выдержала, но сила удара вмяла звенья в плоть. Кейн зарычал от боли и заставил нападающего отступить. Кейн обезоружил его, ранив в плечо. Пока лартроксианец отчаянно пытался поднять искалеченную руку, Кейн вонзил клинок в его незащищенный живот.
Направив своего коня прямо на первый труп, Кейн достал свой топор и вернулся к бою, кипевшему позади. Трое пеллинитов были убиты, среди них тот, кто был ранен в засаде. Трое кавалеристов уцелели. Один яростно сражался с Имелем, легко раненным в руку и плечо. Пока Кейн наблюдал, Имель отправил своего противника на тот свет неожиданным ударом в сердце. Арбас вел с другим всадником коварную дуэль
