бронированной лавины нечеловеческих тварей. Неужели сон продолжается?
Алексей протянул руку к очагу, где еще тлели угли (бабка расстаралась). И сразу же отдернул — боль от легкого ожога напомнила, что он таки проснулся.
Вставать не хотелось. Всю ночь в голову лез всяческий бред, в сознании перемешались картины земного и этого миров. Да, завтра предстоит битва. Воины-олавичи уже сегодня наверное, заняли позиции. А ведь ему завтра предстоит командовать этими воинами. Ратибор постепенно сдал свои полномочия чужаку. Нет, официально он оставался командующим, но фактически в завтрашнем бою будет руководить Алексей. Как много от него зависит завтра! Он должен отвечать за жизни своих солдат, посылать их на гибель. А если они проиграют битву? Если не удержат позиции их сметет фаланга ящеров? Кхады вторгнутся в Олавию, неся смерть и разрушение. Господи, во что он ввязался? Ведь сейчас он отвечает за судьбу целого народа. Народа, который принял его к себе и который стал для него родным в этом мире.
«На солнце. Надо немного отвлечься», — заставил он себя подняться. Прихватив по пути гитару, Алексей вышел на улицу и уселся на лавочке под окном. Стараясь успокоиться от осознания той ответственности, которая сейчас давила на его плечи, он бессмысленно тренькал по струнам.
Весеннее солнышко с самого утра пригревало вовсю. Следом за цветами уже пробилась первая трава, воздух был напоен пьянящим ароматом цветущих плодовых деревьев. Жужжали проснувшиеся пчелы, собирая первый нектар в этом году. Из-под щелей в лавке повылезали жучки, сновавшие по ее почерневшей от дождей и снега поверхности.
Рассеянно перебирая струны, Алексей смотрел в бесконечность, думая о своем. А когда его взгляд упал на траву рядом, то он засек медленное и осторожное движение среди пробивающихся зеленых стеблей. Бурая ящерица выползала на солнце отогреваться от зимней спячки. Неспешно выбравшись на кусок трухлявого полена и заняв самое освещенное место, пресмыкающееся замерло, ловя солнечное тепло всем телом.
Алексей долго рассматривал неподвижную ящерицу. «А ведь завтра мы столкнемся в жесткой битве с ее разумными родичами. Вот ведь как. До сих пор не укладывается в голове. В том мире, кроме другого человека, у сапиенса и врагов-то не было. А здесь другая разумная раса угрожает людям». С трудом подавив желание наступить на мирно греющуюся ящерицу тяжелым сапогом, Алексей снова начал тихонько бренчать «А на войне, как на войне».
— Завтракать-то будешь? — прервала его раздумья Яворова бабка. Сам Явор уже был на позициях. Ему удалось напроситься хотя бы помогать заряжать баллисты.
— Уйди, старушка, я в печали… — меланхолично ответил Алексей, проводя рукой по струнам.
Эта фраза его развеселила, о многом напомнив. «Не раскисать. Назад пути нет. Ту-ру-ту-ту!» Он начал напевать.
Тут он заметил, что у него появилась слушательница. Посреди улицы стояла Брайана, поставив возле себя ведро с водой.
— Здравствуй, красавица, — усмехнувшись, обратился к ней Алексей. — А ты что здесь делаешь?
Девушка не ответила на улыбку, продолжая внимательно смотреть на пего.
— Из Степа все ушли. Спой еще.
— А почему ты не вернулась в Идеж?
— Здесь будут раненые. А меня бабушка научила травы разные знать.
— Что же тебе спеть?
В голову Алексею приходило только «На позицию девушка провожала бойца…»
— Да ты присядь рядом, никто твою воду не украдет, — показал он на скамейку возле себя.
Брайана робко присела, и Алексей, лукаво улыбаясь, спел песню Высоцкого «Здесь лапы у елей дрожат на весу». «Интересно, — думал он тем временем, — как она воспринимает слова этой песни?»
Она принадлежала к тому типу женщин, которые были ему по нраву. Лишь немного ниже его самого, с пышной косой и не менее пышными формами тела, эта девушка притягивала взгляд Алексея. Брайана отнюдь не была хрупкой и явно не стала бы звездой подиума в его реальности. Зато ее было за что пощупать.
На ее миловидное лицо с большими грустными глазами было приятно смотреть, хотя сама она сразу же отводила взор, но не заливалась при этом застенчивой краской.
Появление девушки заставило мысли Алексея течь в одном направлении, и это направление было не совсем приемным. Даже наоборот. Раздумья о предстоящей битве улетучились, их место заняла девушка, сидящая рядом.
Он спел еще пару песен.
На звуки его голоса начали собираться другие слушатели. Постепенно сюда сходились жители, ополченцы и вои, которые еще задержались в Тураче и готовились выдвигаться к месту завтрашней битвы. Алексей провел рукой по струнам, из его уст полилась песня бессмертного Виктора:
Народу становилось всё больше и больше. Почти все, кто оставался в селении, сейчас собрались у Домахиной избы. Олавичи слушали голос чужака, который завтра поведет их в битву.
Играя, Алексей замечал вокруг суровые и задумчивые лица воинов, поглаживающих бороды, испуганные лица женщин, закусивших губы.
Алексей посмотрел на сидящую рядом Брайану. Она завороженно слушала его, и ее большие (всё-таки серые) глаза следили за движениями пальцев по струнам.
Все слушатели Алексея притихли и тревожно молчали. «Тьфу ты, нагнал тоску на всех. Надо что-нибудь повеселее напоследок».
И, подмигнув сидящей рядом девушке, он запел:
— Ну что же ты сидишь. Обними меня напоследок, — повернулся он к Брайане, продолжая улыбаться.
И она сделала это. Но уж очень серьезно, словно прощаясь навсегда. А когда Алексей попробовал привлечь девушку к себе поплотнее, она сразу же зарделась и, схватив свое ведро, убежала.
«А жаль», — подумал Алексей, а вслух произнес:
— Через два часа выдвигаемся!
Когда подошло время, Алексей, плотно пообедав (неизвестно, когда в следующий раз представится такая возможность, да и представится ли?), начал собираться. Меч, «лифчик» с ножами, кинжал. Нет, сначала теплую фуфайку под низ, а на нее невесомую тоненькую кольчужку из паутины подарок Шамы. Сверху еще тонкую простую рубаху и плотные штаны. Шапку на голову, сапоги на ноги — и всё, пора. Словно подтверждая это, Алексей несколько раз подряд оглушительно чихнул. «Вот блин! Опять прихватило».
Он обнял старушку на прощание и вышел на улицу.
Хотя для темноты еще было рано, на улице оказалось сумрачно и пасмурно. Солнце спряталось, вечернее небо начали затягивать тучи.
Его уже ждали. «Точно дождь будет», — зябко поежившись, подумал Алексей, запахивая ворот поплотнее, и дал команду отправляться.
Ночь на позициях прошла неспокойно для Алексея. У него обильно текло из носа и голос был хриплым.
