— Вот что, — проговорил Четкос. — Пуласки я знаю довольно хорошо, он мой сверстник. Нам приходилось несколько раз встречаться. Не хочу хвастаться, но мое присутствие, возможно, и вызовет у него снисходительность,
— Иными словами, будет лучше, если ты сам возьмешься защищать Толстого?
— Совершенно верно, — сказал он. — У меня появилась и другая идея. Если я возьму защиту на себя, то у тебя есть возможность вернуться в универмаг. У нас очень мало времени, и чтобы помочь Толстому, надо объединить усилия.
Я усмехнулся. Четкос с неизменным сарказмом относился к моим клиентам с сомнительной репутацией, но на него всегда можно было рассчитывать, когда кто-нибудь из них нуждался в помощи.
— Идет, — согласился я, — но что можно еще предпринять?
— Попытайся докопаться до истины. Мистер Толстый утверждает, что не виновен. Если это так, значит, кто-то подкинул часы в его сумку. Интересно бы знать, кто это сделал и зачем,
— Возвращаться в универмаг?
— Абсолютно точно. Постарайся выявить настоящего преступника.
— Слушание дела Толстого в три. Значит, ты там будешь?
— Можешь на меня положиться.
Когда я подходил к универмагу, то у меня было такое ощущение, будто целый день я только тем и занимался, что безрезультатно шатался да болтал, возможно, кое-что и узнал, но так ничего и не достиг.
Я протолкнулся в ювелирную секцию, которая находилась на первом этаже в угловой части универмага рядом с отделами часов и косметики. Экспозиция товаров была соблазнительной, хотя более ценные предметы находились под стеклом.
Побродив вдоль прилавка, я вскоре почувствовал, как высокий худощавый мужчина в рыжевато- коричневой шляпе и коричневом пальто почти вплотную придвинулся ко мне.
Я ухмыльнулся. Мальчики Вогта — за работой,
Если наблюдение ведется столь тщательно, то как же воры ухитряются орудовать? Казалось, потери должны быть наименьшими именно здесь, и все же, по словам Вогта, ювелирная секция страдала больше всего.
Возможно, Вогт объяснит. И я с далеко не праздничным настроением примкнул к толпе у лифта, хотя у большинства людей оно было явно приподнятым.
Вогт внимательно смотрел на телеэкраны, когда я вошел.
— Вы видели меня в ювелирной секции? — спросил я.
— Заметил, — ответил он. — Что привело вас опять сюда?
— Любопытство. Если против Толстого сфабриковано дело, а я в этом не сомневаюсь, тогда кому это понадобилось и, главное, зачем?
— Послушайте, Стоунман, сделайте одолжение и себе, и мне. Выбросьте эту версию из головы.
— Я человек упрямый. Разве не вы говорили мне о разгуле воровства в ювелирной секции?
— Вы не представляете, насколько они умные. Ювелирные изделия сами по себе невелики, и существует по меньшей мере полдесятка способов для того, чтобы вынести их из универмага. Нам нельзя останавливать и обыскивать каждого покупателя, поэтому мы должны ловить воров на месте преступления. Можете себе представить, как это трудно.
— И тем не менее, — сказал я, — вам следовало бы работать лучше.
Вогт напрягся и принял высокомерную позу.
— Думаю, что в ваших советах не нуждаюсь.
Я улыбнулся.
— Не обижайтесь. Я же сказал — это просто из любопытства. Иногда нужно по-иному, беспристрастно взглянуть на вещи.
Вогт расслабился.
— Что вы придумали?
— Мы вот все говорили о покупателях. А как насчет ваших собственных служащих?
Вогт сморщился от досады.
— Это одна из наших самых больших проблем, а проверку осуществить чрезвычайно трудно, но продавцы в ювелирной секции особо надежные. И должен вам сказать, что работники этой секции не вызывают у нас никакого беспокойства.
— А проверить это возможно?
— Мы уже проверяли и перепроверяли.
— Вы не будете возражать, если я займусь этим?
— С чего вы хотите начать?
— Разрешите мне просто поболтаться несколько минут здесь у вас и понаблюдать за телеэкранами.
— Пожалуйста, — махнул рукой Вогт.
На экране толпились люди, некоторые задерживались у прилавков с ювелирными изделиями. Телекамера выхватила высокого худощавого мужчину, который следил за мной. Он все еще ходил там, время от времени останавливаясь, будто с нетерпением поджидал кого-то. Иногда он приближался к одному из выходов, чтобы поболтать с охранником в форме, который постоянно находился там.
— Завтра у вас еще один предрождественский день. Полагаю, это самое неблагополучное для вас время?
— Конечно, из-за большого скопления покупателей. В иные дни мы пропускаем подозреваемых через комнату для допросов, словно по конвейеру. В данный момент затишье. Кажется, наши сотрудники до своих норм не дотягивают.
— Норм?
— Которые стимулируют их работу и обычно выполняются без особого напряжения. Зато это заставляет их шевелиться.
Я повернулся к экрану. Высокий худощавый мужчина все еще находился на старом месте. Я указал на него.
— Полагаю, один из ваших сотрудников.
Вогт кивнул.
— Андерсон, который задержал вашего клиента.
— Вроде уж очень он заметен.
— Просто такой стиль. Иногда это отпугивает воров.
— Он всегда так работает?
— Довольно часто.
Если раньше я еще и сомневался, то сейчас был уверен — Толстый не виновен. Зная Андерсона и видя, что тот ведет наблюдение, Толстый ни за что бы не взял часы.
И снова я задаю себе все тот же вопрос: кто подбросил часы в сумку Толстому?
Андерсон, наклонившись над стеклянным прилавком, сейчас разговаривал с молоденькой продавщицей. Постояв так несколько минут, он вскоре направился к выходу.
Я обернулся к Вогту.
— Полагаю, ювелирная секция составляет отчет сразу же после закрытия универмага?
Тот кивнул.
— Это не занимает много времени. Даже после напряженного дня сделать это относительно легко.
— И так везде?
Вогт отрицательно замотал головой,
— В каждой секции своя система.
Все сказанное Вогтом не приблизило меня к разгадке. И я опять повернулся, чтобы последний раз
