начинал гореть.
– Все в точности! – Курок тыкал пальцем то в бумагу, то в небо. – Это оно и есть. Пришельцы летели мимо, зацепились за острие, повредили корабль и упали с разбега. Вот прямо сюда! Никогда не думал, что это… Правда.
Курок выглянул в дождь и стал всматриваться в пелену.
Никакого пришельческого корабля там не было. Дома. Руины то есть. И хмарь, через которую едва просвечивали и тут же исчезали силуэты других, далеких зданий.
– А где тарелка? – спросил я. – Обратно улетела?
– Не, взорвалась. Я расскажу, как все случилось. Пришельцы зацепились и упали – бамц. Они вышли и стали осматриваться. А наши по ним стрелять стали!
Курок кивнул в сторону дома-банки с колоннами.
– А пришельцы в них!
Он указал на вход в зоопарк. Бесформенные камни с оплавленными краями. Действительно, похоже, что стреляли из какого-то небывалого оружия.
– Стреляли-стреляли, а тарелка взорвалась. И из нее все и высыпалось – вся гадость эта. Жнецы, медузы всякие, зараза. Тут метро рядом проходит.
Курок указал за спину.
– Наши хотели всю эту гадость пожечь, а она в метро унырнула. И все – распространилась! Метро – оно везде, сам знаешь, во все дома, под всеми улицами идет. Умные люди предлагали еще раньше бетоном залить, чтобы не лезло оттуда ничего, но нет, не успели…
Курок закашлялся.
– Не успели… Хотели газ пустить, а тоже не успели, вот и получилось. Люди спали спокойно, а тут к ним прямо в дом и влезало… Вот весь город и уничтожили, сразу, за одну ночь. Все сходится, погляди! Дом похожий, все похоже, даже звезда. Вот! Да ты посмотри!
Курок сунул книжку мне под нос.
И правда, звезда была. На картинке. Примерно такая же, как здесь. Что-то он разволновался.
– Отсюда все пошло, – Курок кивнул на улицу. – А я думал, сказка… Совпадение просто удивительное. Может, пойдем уже?
Курок поежился.
– Хотя кто ж в дождь ходит? Подождем?
– В дождь как раз и ходят, – возразил я. – Дождь следы хорошо смывает.
– Следы это важно.
– Не только наши, но и этих. Которые тут живут. Забыл, мы должны их обнаружить.
– Да, обнаружить… Тут должны быть следы.
Я оглянулся на высотку. Если погодная установка там, то они нас уже заметили – там наверняка круглосуточная охрана. Поэтому лучше сыграть под лопухов, они нас заметят, а потом…
Потом как-нибудь разберемся. А пока побродим, пусть сами проявят себя.
Мы выбрались из вертолета и направились ко входу в зоопарк.
Приятно ходить в дождь. Легко как-то, особенно после этой жары. Гомер рассказывал, что есть страны, в которых почти всегда идет дождь. И люди в этом дожде живут, настолько привыкли, что уже не замечают, и работают, и спят под дождем, даже крыши над домами не ставят. Хотя теперь, наверное, нет больше этих стран.
– Теплый… – Курок подставил лицо под капли.
– Поспешай, теплый.
В лаз, который когда-то был входом, не сунулись, обошли справа. И сразу увидели яму.
Наверное, пруд. Довольно большая яма, заросшая травой и хилым кустарником, глубокая. Вода ушла. Мы потянулись направо, по набережной, заросшей сухой травой. То и дело мы запинались за небольшие, позеленевшие фигурки из меди, изображавшие животных, но только ненастоящих, то ли древних, то ли вообще выдуманных, с крыльями, с зубами, со щупальцами. Еще из травы торчали кости, ребра каких-то больших зверей, их причудливые черепа и желтые когти, Курок подобрал острую белую кость и стал размахивать ею, как саблей.
– Что-то не видно никого, – сказал он. – Хотя вряд ли все вот так на виду…
– Потерпи, – посоветовал я. – Те, кому надо, сами нас найдут.
– Я-то потерплю, только вот… Мне бы…
Он уставился во мглу.
– Что тебе?
– Зоопарк посмотреть, – выдохнул Курок. – Я читал про зоопарк, тут животные в клетках жили.
Животные жили в клетках, от них ничего не осталось. Ни от животных, ни от клеток. Ни решеток, ни небьющегося стекла, ни механических тигров-проводников, рассказывающих посетителям про повадки зверей и называющих каждого правильным именем.
Мы двинулись вдоль, переступая через высохшие деревья и вывороченные камни.
Большая община, так Япет говорил. Технически развитая. Погодой управляют… Нет тут никого. Никаких больших общин. Любая община обустраивает вокруг себя местность. Засеки, ловушки. Да хотя бы отходы. Что-то должно быть.
Человек оставляет след, люди тем более. Пыль, прах, запустение. Или они маскируются, или…
Надо высотку проверить.
Курок вертел головой в два раза чаще обычного, шея у него щелкала, но хруст не мешал ему болтать, рассказывать то есть:
– Раньше тут зверей было… Их было очень, очень много. Животные из Америки, из самой Австралии, и даже Бео-вульф, первая собака, рожденная на Луне, твой тезка, она тоже жила здесь. Потом стала Вода и все животные, кроме белых медведей, утонули. А медведи выжили, потому что были привычны к холодной воде. Но при этом они все здорово озверели и сожрали всех служителей. А когда Вода ушла, медведи вырвались в город, им было что поесть. Потом их все-таки перебили…
Я увидел страуса. Он стоял на берегу высохшего пруда, настоящий страус, хотя не исключено, что и цапля, они вроде бы похожи…
– Решили переделать всех животных в роботов, – продолжал рассказывать Курок. – И уже приступили, а потом началась свистопляска и… Не совсем получилось. Но люди все равно приходили смотреть на животных, потому что они все-таки выглядели почти как живые. Только лучше. Их можно было не кормить, отключать на ночь и ремонтировать по мере необходимости. И всем эти животные очень нравились. Потому что их позволялось гладить, и они улыбались детям…
Курок болтал. Достал кусок табака, сказал, что это последний, не хочу ли я попробовать, я отказался, тогда он запихал табак в рот, стал жевать и одновременно умудрялся рассказывать про механических зверей.
Наверху, далеко за тучами прогремело. Гроза. Первая за этот год. А раньше они часто случались. Как заводилась на земле какая погань, так сразу и гроза в этом месте. И молнией всю нечисть враз выжигало. Поэтому погань гроз боялась, а добрые люди, наоборот, открывали навстречу стихии и окна и двери. Даже сам воздух в грозу считался целебным, вливался в дома и уничтожал зловредных бактерий.
А сейчас грозы редки. Особенно здесь. Япет говорит, что из-за воды. Вода, как и огонь, чистая стихия, это всем известно. Героев, если от них хоть что-нибудь осталось после смерти, или топят, или сжигают. Сжигать предпочтительнее, но и топить тоже вполне себе ничего, можно. Вот Вода – она ведь тоже хотела мир отчистить, как уже раньше неоднократно случалось. Но в этот раз погани завелось так много, что даже Вода не справилась. И тогда она ушла под землю. И в лесах ее мало, редко где ручей, река или озеро, болота в основном. А тут и подавно. Прячется вода. И гроз нету. Они тоже прячутся. В облаках, а может быть, в космосе.
Небесное электричество, его почти не осталось, не хватает даже на нормальный гром.
– Громовых вышек мало… – вздохнул Курок. – Громовые вышки раньше везде ставили, а теперь мало. Вышки притягивали грозы, молния била в штыри, а потом по проводам в землю. Очень мудро все было придумано. Дело в том, что в земле все время заводятся разные твари. Личинки, куколки, икра бегемотов, они все там, сидят со своими жвалами… И если землю не бить периодически молниями, то вся эта дрянь
