— У вас есть агенты на Гавайях, в ремонтном доке, здесь?
Сара улыбнулась.
— Как офицер разведки ты понимаешь, что в данном случае я промолчу.
Настала очередь Брента отпить длинный глоток.
— Итак, о чем ты думаешь, Сара?
— Ты спал с ней.
Брента обожгло внутри, но не только алкоголем.
— Это недостойно тебя, Сара.
— Почему? — Солдат ушел, осталась только женщина. — Ты самый важный мужчина в моей жизни.
Брент убрал руку.
— Ты тоже много значишь для меня, Сара. Но мы не брали на себя никаких обязательств и не давали никаких обещаний друг другу. Я тебя не предавал. — В его голосе прозвучал сарказм.
— Ты чувствуешь симпатию к ней? Может… ты хочешь снова увидеть ее?
— Увидеть снова? — Брент был в недоумении. — Она мертва! Они оба погибли. Разве ты не знаешь?
— Нет. Только то, что была диверсия в отношении «Йонаги». Наши информаторы сообщили, что Хино и Кадзарим были единственными членами «Саббаха» в Токио. Собрать картинку было нетрудно, несмотря на молчание Фудзиты. — Сара придвинулась еще чуточку ближе.
— Как она умерла?
— Выстрелом я снял Кадзарима с подножки грузовика, который они загрузили взрывчаткой.
— А Кэтрин?
Брент осушил стакан. Вздохнул.
— Она лежала на спине, раненая.
Он замолчал.
— И?
— И я всадил ей пулю между глаз.
— О-о, Брент, — потрясенно произнесла Сара.
— Ты ведь хотела ее смерти, а?
— Да. Всех членов «Саббаха». Но тебе, наверное, было тяжело.
— В общем-то, нет. Они перерезали горло старшине Симаде, попытались взорвать «Йонагу». — Брент поднял пустой стакан.
Сара быстро исчезла на кухне и возвратилась с новой порцией коктейля, села рядом, ее груди вжались ему в плечо. Брент влил в себя значительную порцию.
— Может, мне лучше уйти, Сара?
— Я не хотела обидеть тебя, но если так получилось, иди, Брент. — Но потом тихо добавила: — Я потеряю тебя… Это ужасно. — Сара коснулась щеки Брента губами. Он поставил стакан на стол и впился в них. Ее рот приоткрылся, губы оказались влажными и горячими, а язык страстным. Сара повалила его на диван, и Брент почувствовал, как она дрожит в его объятиях.
— Ты не сердишься на меня? — прошептала она между поцелуями, гладя руками его широкую спину.
— Боже, конечно, нет, Сара. Я так долго ждал тебя. Так долго. — Его руки скользнули по ее набухшим грудям, талии, бедрам, под юбку, вверх к горящему страстью телу.
Сара сильно уперлась к грудь Бренту.
— Не здесь, милый.
Они медленно встали, дрожа от взаимной близости, и долго стояли рядом, гладя друг друга. Сара прошлась руками по шее Брента, буграм мускулов рук, плоскому животу, узким бедрам и наконец по его пульсирующему мужскому достоинству, а он в это время, скользнув ладонями по спине Сары к твердым ягодицам, плотно прижал ее тело к себе.
— Боже, — застонала Сара, хватая Брента за руку. — Это пытка. — И с этими словами повела его в спальню.
17
На следующий день Брент, только что отстоявший вахту, был удивлен внезапно раздавшимся из громкоговорителя системы оповещения «Йонаги» голосом капитана второго ранга Кавамото, объявившего:
— Всем свободным от несения вахты офицерам немедленно явиться в храм Вечного Блаженства для особой церемонии.
Когда Брент вошел в храм, размышляя, что это за «особая церемония», он обнаружил там около двухсот офицеров, стоявших «вольно» по ранжиру и возглавляемых адмиралом Фудзитой со штабом. Многие молодые офицеры лишь недавно пополнили личный состав, и снова Бренту бросилось в глаза, что ветераны выглядят почти так же молодо, как и вновь прибывшие. Брент занял место в первой шеренге между адмиралом Марком Алленом и подполковником Мацухарой.
— Что случилось? — спросил энсин. Мацухара пожал плечами.
Вдруг вошли два матроса; один нес большую деревянную колоду, другой — корзину. Колода была поставлена на помост в центре храма, а корзина — рядом.
— Мне кажется, я догадываюсь, — зловеще сказал Марк Аллен.
Кавамото крикнул:
— Офицеры — смирно! — раздался глухой стук сотен каблуков. Затем вошли два матроса-охранника, волоча связанного и перепуганного Там Али Халифа. Они втащили араба на помост. Фудзита кивнул, и туда же взошел Ацуми. Со свистом, как змея, делающая бросок из засады, он вытащил из ножен свой длинный смертоносный меч.
— Вот почему он держал его при себе, — пробормотал Брент.
— Твои товарищи убили троих моих людей. За это ты умрешь. Одна собака за трех самураев, конечно, ужасно невыгодная сделка, но все же лучше, чем ничего, — размеренно произнес Фудзита.
— Нет! — воскликнул Халифа. — Без суда?
— Суд будет таким же, как тот, что твои друзья устроили над старшиной Симадой. — Фудзита кивнул, охранники грубо швырнули араба на колоду, заковали его руки в наручники у основания помоста и крепко связали ему ноги.
— Адмирал Фудзита! — крикнул Марк Аллен. — Такой поступок не делает вам чести. Этот человек должен предстать перед властями.
— Скоро он предстанет перед верховной властью, адмирал Аллен. Пусть она его и судит.
— Это неправильно, сэр. Несправедливо, бесчеловечно…
— Мы имеем дело не с человеком, а с псом. И, пожалуйста, адмирал Аллен, не пытайтесь напоминать мне о моих обязанностях. — Голос его был на удивление сердечным.
— Позвольте мне сотворить молитву, адмирал. Прошу вас, сэр. Последнюю молитву.
Фудзита сделал жест, и конвоиры развязали руки араба.
— Коврик, пожалуйста, коврик.
Фудзита махнул матросу. Тот бросился вперед и расстелил на помосте татами. Все еще со связанными ногами араб, извиваясь, как молодой тюлень, заполз на татами.
— Восток! Где восток?
Указывая мечом, Ацуми спокойно ответил:
— Мекка в том направлении.
Халифа поклонился на восток, коснувшись лбом пола, и начал молиться.
— Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет — его пророк. — Он повторил молитву шесть раз, после чего взглянул на Фудзиту. — Я готов к хаджу, желтая обезьяна!
