управления в левом положении. Куски обшивки отшелушивались от правого крыла. Ему никогда не вернуть свой самолет на «Йонагу».
Посмотрев вниз, он выругался. Один «Колоссус» тонул, но «Индепенденс» со вторым «Колоссусом» двигались вперед на полной скорости. На полетных палубах находились новые самолеты. А у «Йонаги» уже не было ни одного B5N, зато остался способ вывести из строя полетную палубу одного из авианосцев. Верный способ. Достойный самурая. В сознании Йоси возник образ Кимио, но он прогнал его, решительно разворачиваясь к «Колоссусу».
— Пикирующие бомбардировщики! Пикирующие бомбардировщики! — выплеснулось из его наушников. Мацухара радостно наблюдал, как появилась по крайней мере дюжина «Айти», которые пикировали, выпустив тормозные щитки. Выкрикивая слова благодарности Аматэрасу, подполковник следил за тем, как D3A сбросили на каждый авианосец по меньшей мере три четырехсоткилограммовые бомбы.
Взорвавшиеся бомбы, торпеды и горящий бензин превратили авианосцы в пекло. Несчетные обломки дождем падали вниз, оспинами покрывая поверхность моря и взметывая гигантские фонтаны воды. Словно болиды, от кораблей отлетали раскаленные красные шары. Сквозь пелену черного дыма было видно, как матросы прыгали в пылающее море.
— Банзай! Банзай!
Но металл продолжал отваливаться от крыла Йоси неровными лентами — так отделяется кожура от очищаемого апельсина. Самолет терял устойчивость. Долго ему не продержаться. Мацухара включил микрофон.
— Да здравствует великий император! — прокричал он. А затем, отключившись, он посмотрел на небо и прошептал: — Прости, Кимио.
23
Брент Росс, ощущая тягостную пустоту внутри, наблюдал за тем, как самолеты противника, ревя двигателями, шли на «Йонагу». Благодаря боевому воздушному патрулю их ряды заметно поредели, но они по-прежнему отличались четкой организацией.
— Возможно, ими командуют немцы с русскими, — прокричал Демпстер, рассматривая их в бинокль. По крайней мере дюжина Ju-87 нарушила стройный порядок; шесть из них стали набирать высоту, готовясь к пикированию и бомбометанию, а шесть других, вооруженные торпедами, разбились на две тройки и стали обходить авианосец с обеих сторон.
Фудзита прокричал Наоюки:
— «Рубка — рубке»! Я поверну направо на самом полном. — И отдал приказ по переговорному устройству: — Полный вперед, право на борт!
Авианосец накренился, делая поворот, и Брента, Фрэнка Демпстера и Марка Аллена отбросило к ветрозащитному экрану. В ту же минуту раздался оглушительный грохот, словно все орудия авианосца разом открыли огонь. Оставляя за собой белый пенящийся след, пять кораблей эскорта, оказавшиеся в опасной близости от авианосца, начали стрельбу, наполняя воздух разрывами снарядов и расчерчивая небо светящимися полосами.
Вверху уцелевшие истребители боевого воздушного патруля вели дуэль с короткими, тупоносыми BF-109, отчаянно пробиваясь к бомбардировщикам. Один Me-109 на полной скорости нырнул в море, как огненная стрела. Еще два «Мессершмитта» были подбиты более юркими «Зеро». Извергая пламя и оставляя черные дымящиеся следы на фоне голубого неба, они рухнули в воду.
Ракета «воздух — воздух» оторвала крыло у вооруженного торпедами «Юнкерса», и тот свалился в смертельную мертвую петлю. Еще у двух была повреждена система управления, и после непродолжительного полета они ударились о поверхность воды, разлетевшись на части, будто игрушки, брошенные на бетон капризным ребенком.
Но пикирующие бомбардировщики, набиравшие высоту и приближавшиеся к месту воздушного боя, оказались более удачливыми. Два из них были сбиты почти сразу же, но четыре остальных продолжали двигаться к авианосцу, повернув закрылки для пикирования под углом сорок градусов, когда оказались в пределах досягаемости двадцатипятимиллиметровых строенных орудийных установок «Йонаги».
Ожили сто двадцать орудий, открыв шквальный огонь. Тысячи трассирующих снарядов взлетали высоко в небо широкими светящимися полосами или сгорали, прочерчивая на излете длинные белые линии, вспарывая при падении гладь океана. Стрелки непрерывно давили на гашетки, за считанные секунды опустошая свои магазины на тридцать патронов; заряжающие трудились в бешеном ритме, чтобы обеспечить непрерывный огонь.
У попавшего в круговерть трассирующих снарядов бомбардировщика сложились и отлетели крылья, словно листва в бурю; фюзеляж, которому раньше давал жизнь мощный «Юмо», теперь камнем падал вниз, как будто какой-то алхимик превратил его в свинец. Атакующий «Зеро» попал в бомбу, которую нес «Юнкерс», и тот превратился в крутящийся хаос. Взрыв уничтожил и жертву, и атакующего; дымящиеся обломки машин разлетелись на несколько миль.
Тем временем два уцелевших «Юнкерса» пикировали, а три бомбардировщика-торпедоносца — два по правому борту и один по левому — продирались сквозь пелену грязно-коричневого дыма и завесу брызг.
Схватившись за поручень, Брент затаив дыхание ждал смерти. Страх пронзил все его тело, холодом наполняя вены. Это было то старое чувство страха, которое всегда появлялось у него перед боем. Он хотел знать, что чувствуют люди, которые отчаянно попытаются убить его. Брент наблюдал, как вражеские летчики умело маневрируют, стараясь предугадать курс разворачивающегося авианосца.
— Лево на борт! — прокричал Фудзита. Подчиняясь рулевой машине — подобно тому как это происходит при управлении спортивным автомобилем, — сорокапятитонный руль повернулся на девяносто градусов. Люди были отброшены на переборки, резервуары с водой и ветрозащитные экраны.
Затем Фудзита отдал приказ о повороте в противоположном направлении, при этом авианосец едва не раздавил «Флетчера», проходившего на расстоянии шести метров от его левого борта. Под торпедоносцами поднялись всплески воды.
— Торпеды! — раздался крик впередсмотрящего с фор-марса — Две — по правому борту и одна — по левому.
— По левому прошла мимо, адмирал! — прокричал Брент.
— Отлично. — Старик указал на правый борт. — С нас хватит и этих двух.
Секунду спустя сверху раздался громкий рев двух «Юмо-211», заставивший всех оторвать взгляд от пенных торпедных «пунктиров» и посмотреть в небо.
Брент поднял голову как раз вовремя — он увидел, как от пикирующих бомбардировщиков отделились две бомбы, а сами машины повернули влево, стараясь уйти на низкой высоте, над самой водой. Два черных блестящих цилиндра зависли прямо над головой энсина. Как завороженный, он наблюдал за их падением. Они летели рядом, словно связанные. Одна ударила в кормовой подъемник, пробив по крайней мере четыре палубы, и взрывом сорвала с места стальную платформу площадью одиннадцать квадратных метров и ее гидравлический привод, оставив на месте лишь насос. Платформа полетела за корму, как ненужный железный хлам. Другая бомба пробила настил полетной палубы, прошла сквозь нее, как нож сквозь масло, и взорвалась в топливном отсеке ангарной палубы, выбросив из чрева авианосца тонны пылающих обломков.
Схватившись одной рукой за плечо Фудзиты, а другой за стойку, Брент, а вместе с ним адмирал и все остальные упали на колени, когда мостик под их ногами встал на дыбы и от ветрозащитного экрана полетели осколки. От удара стальная облицовка вдавилась внутрь. Один лишь Демпстер, видимо глубоко пораженный тем, что натворила бомба, оставался стоять, приникнув к стеклу, несмотря на отчаянные попытки Марка Аллена стащить его вниз. Брент услышал характерный звук удара металла о кость и почувствовал, как ему на затылок полилось что-то теплое и липкое. Подняв глаза, он увидел, как Демпстер медленно повернулся к нему и осел с остекленевшим взглядом. Верхнюю часть его головы начисто, словно искусным взмахом гигантского скальпеля, срезало чуть выше бровей. Последний раз судорожно вздохнув всей грудью, Фрэнк
