— Обещаю. А вы обещайте, что впредь не выйдете одна из квартиры.
Даша помедлила с ответом.
— Не могу обещать. — Она достала из кармана дубленки сигареты и зажигалку. — Пожалуй, закурю без разрешения. В своей-то машине.
Глеб усмехнулся.
— А в моей машине вы разрешение спрашиваете и курите, несмотря на запрет.
— Увы, я такая, — кивнула Даша и закурила. — А в расследовании моем все не так уж зыбко. У меня есть одна деталь, по которой я могу определить заказчика при встрече. Ему даже в голову не придет, на чем он попался.
Отогнав от себя дым, Глеб приоткрыл окошко.
— И что ж это за деталь?
Приоткрыв окно со своей стороны, Даша выпустила в него колечко дыма.
— Коммерческая тайна. Почему, собственно, я должна вам доверять?
Глеб резко к ней повернулся.
— Дарья Николаевна, посмотрите сюда! — Он дотронулся пальцем до своей переносицы.
Она взглянула на него, прищурясь.
— Именно сюда?
— Ага. И ответьте на два вопроса.
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Валяйте, — сказала Даша. — Если смогу.
— Как давно мы с вами знакомы?
— Сегодня второй день. Надо же!
— Вы мне доверяете?
Она опустила глаза.
— Глеб, не обижайтесь, но у меня нет особых оснований…
— Дарья Николаевна, я не спрашиваю, есть ли у вас основания. Я спрашиваю: вы мне доверяете?
Она вновь подняла на него изумрудные глазищи и совершенно серьезно осведомилась:
— Кто такой Ли Бо? Ну-ка быстро.
— Это мой тренер по восточным единоборствам, — как на уроке отбарабанил Глеб.
Даша выбросила окурок в окошко.
— Ну и замечательно. Можете сами ответить на свой вопрос.
Теперь глаза опустил Глеб.
— Ладно, пускай не совсем тренер… — смущенно пробормотал он. — На самом деле Ли Бо родился в 701 году, а умер в 762-м. Этот парень, черт его дери, был величайшим поэтом Китая. Наплевав на придворные почести, он скитался, как последний бомж, но жизнь его стала легендой. Его называли «бессмертным, низвергнутым с небес»… — Отчаянно махнув рукой, Глеб продекламировал:
Перевод В. Алексеева.
Даша смотрела на него широко раскрытыми изумленными глазами. А Глеб, глотая знакомый комок в горле, едва справлялся с дыханием.
Перевод В. Алексеева.
Наклонившись к окну, Глеб вдохнул прохладный воздух.
— Не смейте отворачиваться, — сказала Даша. — Илья тут же вас раскусил.
Глеб поднял стекло и хмуро повернулся.
— Дарья Николаевна, я не хочу быть грубым, но…
— Послушайте, Глеб! Раз уж мы через это все же прошли, вы можете называть меня просто Дашей.
Глядя ей в глаза, Глеб проговорил:
— Даша, вы мне надоели вместе со своим Ильей.
Она с улыбкой завела мотор.
— Глеб, я вам доверяю. Несмотря на ваш дебильный спектакль.
Они медленно поехали вдоль переулка. «Ниссан» следовал за ними, держа небольшую дистанцию.
— Благодаря моему дебильному спектаклю, — буркнул Глеб, — вы смогли блеснуть своей образованностью.
Дашины щеки вспыхнули.
— Глеб, можете мне поверить…
— Ластик, — в досаде на себя перебил Глеб.
— …можете поверить, что я вовсе этим не горжусь и…
— Я сказал, ластик! — повысил голос Глеб. — Я стер свою подлую реплику! Я ее не произносил.
Из переулка они выехали на Садовое кольцо, сопровождаемые своим назойливым эскортом.
— Значит, ластик? — задумчиво переспросила Даша. — Сказали и тут же стерли, да?
— Ага, — вздохнул Глеб. — Иной раз я такое леплю, что и вспоминать неловко. Лучше стереть сразу.
Даша усмехнулась:
— Ну что ж, ластик — верное оружие.
— А что касается оружия, — Глеб выразительно глянул на лежащую сзади сумочку, — то его либо уж совсем не брать, либо держать под рукой. И, Бога ради, не злитесь на Илью: он о вас печется.
— Знаю, — просто сказала Даша. — Кроме него, у меня никого нет.
После короткой паузы Глеб обронил:
— А вот и врете.
Она с усмешкой на него покосилась:
— Простите, не поняла.
— Ну и не надо. Вы покажете мне список Самарской?
— Подумаю. Может быть… А вы объясните мне свое странное поведение?
— Да что в нем странного? Просто меня иногда заносит…
