Испанец чуть подумал.
— Что ж, мы это проверим, — сказал он, успокаиваясь. — Как все-таки он вышел на Лосева? Согласись, Дик, это странно.
Шотландец небрежно махнул рукой:
— Совпадение. Дела сердечные, дон Родригес.
— То есть?
— Вы когда-нибудь видели племянницу Лосева?
— Нет. А что, разве…
— Она затмевает красотой даже Викторию Бланш.
— О-о! — Глаза испанца загорелись. — Любопытно будет взглянуть… Значит, он подкатился к дядюшке, чтобы охмурить эту сеньорину?
— Да. Хотя он всячески это отрицает.
Взглянув друг на друга, испанец и шотландец рассмеялись. Однако, отсмеявшись, дон Родригес жестко произнес:
— Я не верю в эту чепуху, Дик. Ни на грош не верю. Если твоя голова чего-нибудь стоит, считай, ты ее уже прозакладывал.
В ЦСКА, возле зала единоборств, творилось нечто невообразимое. Зрителей-болельщиков, желающих попасть внутрь, вроде не наблюдалось. Зато охраны, представленной ГУВД, частными агентствами и различными криминальными группировками, было пруд пруди. Как говорится, пешему не пройти, конному не проехать. Куда уж там Глебу на его «жигуленке». Если б не расторопный Вася.
Он встретил Глеба ровно в три (можно сказать, выловил из потока машин), плюхнулся рядышком на сиденье и лихо провел через все кордоны. Мало того — нашел место для парковки.
— Влиятельный ты мужик, Сильвестр, — восхитился Глеб, вынимая ключи из зажигания.
— Ну! — Вася сверкнул золотыми зубами. — Видал, чего устроили!
— А как же остальные? У которых нет таких вот провожатых?
— Всем, кому надо, пропуска напечатали. Без понтов.
Вася провел Глеба через незаметную боковую дверь и доставил, опять же минуя охрану, в одну из раздевалок, где в окружении крутых своих парней дожидался его Игнат Дока. Поглаживая жиденькие волосы, он сидел на скамье и подергивал ногой. На лице его застыла улыбка, выражающая, очевидно, дружескую приязнь. Этот благодушный криминальный туз одет был все в тот же костюм «адидас» и те же кроссовки.
— Привет, Француз! — махнул он рукой. — Драться будем?
— Мы с тобой? — уточнил Глеб. Дока хохотнул.
— Ценю твой юмор, поэтому поставлю на тебя. Тебе тут все на один зубок. Долго не провозишься.
Глеб ответил пародийно сиплым голосом:
— Ты чисто конкретно давай, в натуре! С кем драться?
Дока хохотнул, и с ним за компанию — Вася. Крутые парни хмуро и враждебно молчали, было их шесть человек. Четверо, побитые Глебом, присутствовали в полном составе.
— А тебе не один ли хрен? — Дока улыбался, подергивая ногой. — Выйдешь на татами, узнаешь.
Глеб расстегнул «молнию» на куртке.
— Игнат, сейчас в грызло дам.
Один из побитой четверки, словно того и ждал, выхватил пистолет и наставил на Глеба.
— Вякни еще только, чмо! — выкрикнул он нервно.
— Завязывай, Хрюша, — буркнул златозубый. — Не будь мудилой.
Глеб с интересом взглянул на Доку.
— Ты это одобряешь, Игнат?
Парня с пистолетом, похоже, волновал тот же вопрос: он выжидательно косился на Папаню. Игнат, однако, с ответом медлил, он продолжал улыбаться, подрагивая ногой. Охранник воспринял это как поощрение.
— На колени, гнида! — скомандовал он Глебу.
Глеб спокойно стоял, держа руки в карманах. Охранник снял пистолет с предохранителя.
— Хрюш, ты чё, в улёте? — искренне удивился Вася. Остальные парни, затаив дыхание, замерли.
Глеб шагнул к Хрюше. Тот расставил ноги и ухватил пистолет обеими руками. Все по науке, притом с пяти шагов.
— Убери пушку, — наконец подал голос Дока.
Но приказ его опоздал: в этот момент Глеб сделал еще шаг, и парень спустил курок. Пистолет сухо щелкнул, вышла осечка. Вася ошеломленно выдохнул:
— Отморозок, б…
— Кому я сказал! — истерически взвизгнул Дока.
Но охранник, очевидно, вошел в ступор: он все нажимал и нажимал на спуск, и пистолет издавал нелепые щелчки. Глеб взял его за кисть и молниеносным движением сломал руку. Парень заорал, пистолет упал на пол и… тут же превратился в ржавую труху, едва сохраняющую первоначальную форму. Глеб пнул эту ржавчину сапогом, и она рассыпалась по кафельной плитке. Крутые парни вместе со своим Папаней обалдело взирали на происходящее.
Глеб окинул их хмурым взглядом.
— Кому еще неймется? — поинтересовался он. Ответа не последовало. Глеб шагнул к Доке и двумя пальцами взял его за горло. — Таких шуток я не люблю, Игнат.
Дока захрипел. Никто из охранников не шевельнулся. Только Вася подошел сзади и попросил:
— Отпусти, удавишь на хер.
— Не переживай, Сильвестр. — Глеб разжал пальцы. — Он мне еще нужен. Повторяю вопрос: с кем я должен драться?
Дока массировал себе горло.
— С рыжим или японцем, — просипел он. — Или с ними обоими.
— Рыжий — это Стас? Охранник Лосева? — уточнил Глеб. — А что за японец?
— Боец Грача, — ответил Дока, и глаза его обрели обычное плутоватое выражение. — Японца этого никто пока не видел. Но Митька похваляется, что он всех побьет. Мой ниндзя, говорит, трех твоих Французов уроет. А я говорю: спорю на пятьдесят штук, что мой Француз твоего косоглазого за минуту вырубит.
Глеб рассмеялся:
— Живучая ты каналья, Игнат. И подначивать мастер.
Дока с ухмылкой подмигнул. Он, можно сказать, расцветал на глазах. Обратив наконец внимание на стоны охранника с переломанной рукой, он процедил сквозь зубы:
— Ну, че вы тут расселись? Везите его в травмпункт.
Двое парней проворно подхватили приятеля и увели. Глеб задумчиво проговорил:
— Ладно, если японца выставляет Грач… пожалуй, слегка его вздую. Но с условием.
Дока аж затрепетал.
— Сколько?
Глеб взглянул на него, прищурясь.
— Деньги оставь себе. Условие такое: если я побью японца, ты публично дашь Грачу в зубы. Идет?
Вася заржал, как жеребец.
Трое оставшихся охранников молча переглянулись.
На лице Доки застыла недоверчивая ухмылка.
— Брось, Француз… Серьезно, что ли?
Глеб кивнул.
— Иначе драться не буду.
— Брось. Я б Грачу впаял с таким кайфом… Но ты представляешь, что здесь начнется?
