Глеб снял с нее куртку.
– Сделай одолжение. Тут особенно не разгуляешься.
Даша прошла на кухню и заглянула в холодильник. На пустых полках сиротливо стоял пакет кефира. Хмыкнув, Даша холодильник закрыла. На столе она углядела печатную машинку с заправленным в нее листом. Даша наклонилась к листу и вслух прочла:
– “Значение ритуалов в жизни человечества”. Ёлки зеленые…
– Дашка, отойди! – потребовал Глеб, вбегая на кухню. – Это читать нельзя!
Даша насмешливо посмотрела ему в глаза.
– Мне все можно. Я наглая и бесцеремонная.
– Даш, пожалуйста! Это лишь наброски, у меня пока ничего не выходит!
Даша смотрела на него во все глаза.
– Тяжелый случай. – Она едва сдерживала смех. – Зачем ты вообще за это взялся?
Глеб смущенно пожал плечами.
– Интересно было попробовать, научиться… Что ты на меня так уставилась?! – неожиданно разозлился он. – Да, я хочу писать статьи! Что здесь смешного?!
Даша рассмеялась:
– Ничего, милый… извини. Почему бы тебе, допустим, не поработать еще и сварщиком?
Глеб погрозил ей кулаком.
– Поиздевайся мне!.. Надо бы одежду сменить: мы с тобой гарью пропахли.
– Я же ничего не захватила, – вздохнула Даша и прошла в комнату. – Мамочки! У тебя телевизора нет, какое счастье!.. И диванчик совсем узенький.
– Он раскладывается, – успокоил Глеб.
– Это излишество, – отмахнулась Даша и заглянула в рассохшийся шкаф.
В лицо ей плеснуло солнцем и запахами цветущего луга. Даша вскрикнула и зажмурилась. Глеб наслаждался произведенным эффектом.
– Можешь позагорать да искупаться, – предложил он небрежно. – Народу здесь ни души.
Дашин взгляд невозможно было описать.
– Боже мой… где это?
Глеб развел руками.
– Как говорят в Одессе: чтоб я так знал! Во всяком случае, это не в нашей солнечной системе. Вероятней всего – в другой галактике… Не спрашивай, как я это место отыскал: объяснить не смогу. Но перекинуть туда мостик я сумел при помощи тех самых уравнений, которые… В общем, с подсказкой Илюшки и Альберта.
Даша робко ступила в шкаф и, жмурясь, выглянула наружу. Мимо ее носа прожужжал шмель. Вокруг торжествующе пели птицы, и ветерок разносил речную прохладу. Даша вернулась обратно в комнату, осторожно прикрыв дверцу. В глазах ее, обращенных на Глеба, сверкали слезы.
– Как жаль, – всхлипнула она, – что ты не умеешь писать чертовы статьи в эти долбаные газеты.
– Поверь, писать статьи ничуть не легче, – возразил Глеб. – Но я научусь, гадом быть! – Он взглянул на часы. – О-о! Скоро ехать к Элен!
– Мог бы не напоминать, – буркнула Даша. Глеб обнял ее и поцеловал в макушку.
– Я быстренько переоденусь, и мы чего-нибудь перекусим, ладно?
– С удовольствием, – кивнула Даша, отправляясь на кухню, – мы разделим твой кефир по-братски.
Распахнув холодильник, она протянула руку за пакетом. Холодильник был набит до отказа. И чего там только не было!
– Кефиром я не обойдусь! – заявил из комнаты Глеб. – От борьбы с пожаром у меня аппетит разыгрался!
Извлекая из холодильника гусиный паштет с шампиньонами, Даша облизнулась.
– Пей свой кефир! – отозвалась она. – Перед свиданием наедаться вредно! Стошнить может!
Глеб явился на кухню в темно-синих брюках, фиолетовом свитере и в модных черных туфлях. Даша придирчиво его оглядела.
– Сойдет для француженки, – заключила она. – Где, кстати, хранится твоя одежда?
– Как это где? – Глеб стал проворно накрывать на стол. – В шкафу. Там же, где и твоя.
– Ясно, – вздохнула Даша. – Очень остроумно.
Когда они ели, Глеб дотронулся вдруг до ее руки и спросил:
– Почему ты развелась с Кашиным? Если не хочешь отвечать, извини.
Даша горько усмехнулась:
– Поставим вопрос иначе: почему я вышла за Кашина? Отвечаю: сдуру. И вопрос, почему я развелась,
