– Удостою, любовь моя! Так удостою, что мало не покажется! – Она резко обернулась к Илье. – Сядь на диван и не дыши. У меня с этим Мангустом разборка будет.
Глеб промолчал. Его фиолетовые глаза гневно сверкали. Но Даша не отвела взгляда. Щеки ее пылали, а изумрудные глаза блестели, будто в лихорадке. Она была прекрасна, как ведьма в полнолуние.
Садясь на диван, Илья проворчал:
– Дуська, в твоей родне психов не было?
– Ни одного, – серьезно ответила Даша. – Имеется, правда, один “клык Змея” по отцовской линии… но об этом в анкете указано.
Глеб криво усмехнулся:
– Вступление затянулось, Дарья Николаевна. Публика ждет.
Казалось, Даша вот-вот заплачет.
– Эй, публика! – обернулась она к сидящему на диване Илье. – Смотри в оба! И шевели мозгами, если они у тебя еще сохранились! – Даша вновь обернулась к Глебу. – Если сильный боец ударом кулака попадет тебе… допустим, в висок, он сможет тебя убить?
Илья с шумом выдохнул воздух.
Глеб ответил, насмешливо прищуриваясь:
– Безусловно. У меня обыкновенная голова. Но вряд ли кто-то сумеет в нее попасть: ни пулей, ни снарядом, ни тем более кулаком. Никакой ниндзя не сможет меня даже коснуться. Извини, если я тебя разочаровал.
Чтобы не заплакать, Даша закусила губу.
– А можно, я попробую? – спросила она после молчания.
– Ты уже пробовала.
– Ну еще разок. Можно?
– Валяй. Если уж тебе так приспичило.
Даша резко махнула рукой, потом – другой, целя Глебу в физиономию. Разумеется, оба раза она ударила лишь воздух. И, как обычно, движение Глеба неуловимо было для глаз: казалось, он просто продолжает стоять, заложив руки за спину.
Даша обернулась к Илье:
– Видел?
Илья заерзал на диване.
– Лосева, у меня сейчас крыша поедет…
– Попридержи ее, Гольдберг: она еще всем нам очень пригодится! – отчеканила Даша и вновь посмотрела на Глеба. – Ладно, Мангуст. Теперь ответь: почему ты отдал Сашу и Таню Колесниковых на растерзание бандитам?
Брови Глеба взлетели вверх, глаза будто увеличились.
– Что ты городишь? Я недавно от них и…
– Так ты у них был?! – закричала Даша. – Был да сплыл! А эта сволочь к ним вломилась, и никто не защитил! Они все мертвы!
Глеб стал белее полотна.
– Нет, – замотал он головой, – этого быть не может.
Из Дашиных глаз наконец покатились слезы.
– Знаешь, что они с ними сделали?! – продолжала кричать она. – С Танькой, Сашей, бабушкой?! Тебе рассказать?! Хочешь подробностей?!
– Нет! – закричал Глеб. – Нет! Нет!
Даша сделала к нему шаг и каждой рукой, по очереди, хлестнула его по искаженному болью лицу. Пощечины прозвучали как выстрелы. Даша обернулась к Илье:
– А теперь видел? Ниндзя его не коснется, пуля в него не попадет… – Дашу сотрясали рыдания. – Илюшка, я… я никому… слышишь… угробить его не дам…
Раскачиваясь на диване, Илья обхватил руками голову.
– Боже мой!.. Боже мой!..
Между тем Глеб, на щеках которого багровели две Дашиных пятерни, вдруг тихо рассмеялся.
Перестав рыдать, Даша воззрилась на него в изумлении неописуемом.
– Как?.. И ты меня не прибьешь?
Следы от пощечин на лице Глеба рассосались.
– За что, родная? – вздохнул он. – За то, что ты своей жестокой выдумкой преподала мне урок?.. Спасибо, впредь буду умней. Не понимаю только, зачем надо было для этого ходить в библиотеку.
Слезы вновь потекли по щекам Даши.
