На сей раз пауза была подлинней.
– Чего ты от меня хочешь? – сердито осведомился олигарх.
Голос Даши сделался медоточивым.
– Милый дядя, ты ведь знаешь, я была трудным ребенком: курить начала, матом ругалась… Тебе продемонстрировать?
– Обойдусь. Я не уверен, что в силах ему помочь. Могу подыскать тебе другого телохранителя.
Изумрудные глаза Даши потемнели от ярости, но голос оставался тихим.
– Даю тебе час, мой золотой. Если ты его не вытащишь, я могу плохо о тебе подумать. А если я подумаю о тебе плохо, ты горько пожалеешь, что ты мой родственник. Я понятно выражаюсь?
После очередной паузы Виталий Петрович вдруг хохотнул:
– Это шантаж?
– Нет! – рявкнула Даша. – Это ультиматум!
Олигарх рассмеялся:
– Нахалка, ты меня забавляешь! Ладно, сиди дома и не дергайся…
– Нет, брат моего папы! Я еду на Лубянку и жду тебя у главного входа! Поторопись, иначе будет не до забав! – Даша резко повесила трубку.
Кабинет на Лубянке, в который ввели Глеба, был невелик и скромен. Два конвоира в добротных пальто бесшумно исчезли, оставив задержанного наедине с господином в тщательно отутюженном сером костюме. Ростом этот господин явно удался, притом был тощ и прям как трость. Заложив руки за спину, он расхаживал по кабинету с непроницаемым лицом.
– Садитесь, – коротко обронил он.
Глеб сбросил куртку на спинку стула и сел, положив ногу на ногу. Хозяин кабинета, окинув его оценивающим взглядом, как бы с удивлением уточнил:
– Вы Глеб Михайлович Грин?
Глеб чуть наклонил голову:
– С вашего позволения.
Господин в сером костюме отвернулся вдруг к окну, выставив на обозрение отглаженную прямую спину. После продолжительного молчания он резко объявил:
– Ничего не понимаю.
– Я тоже, – поддакнул Глеб. Он готов был побиться об заклад, что хозяин кабинета изрядно пьян, хоть и держится молодцом.
На столе зазвонил внутренний телефон. Господин в сером снял трубку.
– Да, Владимир Григорьевич, – отозвался он бодро, – мы как раз беседуем… Разумеется, Владимир Григорьевич. Все, что предусмотрено в подобных случаях… – Он слегка отодвинул трубку от уха и, к изумлению Глеба, ему подмигнул. – Конечно, никакого миндальничанья… Так точно, господин генерал- лейтенант! – Положив трубку на рычаг, он уставился на Глеба красными отёчными глазами.
– Разве дела мои так плохи? – вежливо поинтересовался Глеб.
Присев наконец за стол, хозяин кабинета повторил:
– Ничего не понимаю.
Глебу это, мягко говоря, стало надоедать.
– Так, может, я пойду? – предложил он. – Когда поймете, созвонимся.
Господин в сером усмехнулся лишь уголками губ. Его гладко выбритые щеки были болезненно бледны.
– Глеб Михайлович, – доверительно проговорил он, – кто-то очень сильно под вас копает. У вас нет идеи, кто бы это мог быть?
Глеб постарался не выдать своего удивления.
– Нельзя ли узнать, о чем вообще идет речь? – сухо проговорил он. – И с кем я имею дело в вашем лице?
– Полковник Рюмин, – запоздало представился хозяин кабинета, – Борис Викторович. Я отец Лёни Рюмина из 9-го “Б”. Много про вас наслышан.
– А-а… – улыбнулся Глеб. – Бывают в жизни встречи.
– И не говорите. Так вот, Глеб Михайлович, на вас поступило заявление от французской подданной Эллен Вилье, проживающей в данное время в Москве. Она утверждает, что вчера вечером в доме ее подруги Шлыковой Марьи Павловны вы пытались ее изнасиловать. Спасло ее якобы лишь вмешательство этой самой подруги, которая под угрозой зажигалки в форме пистолета заставила вас ретироваться.
Глеб кисло усмехнулся.
– Интересная история.
– Весьма, – кивнул полковник Рюмин. – Но это лишь семечки. Главное в том, что мадам Вилье утверждает, будто вы некий лорд Майкл Грин, прибывший в Россию по заданию британской разведки.
