– Даже так? – улыбнулся Глеб. Полковник тонко улыбнулся в ответ.
– Ни больше ни меньше.
Глеб развел руками:
– Не знаю даже, что сказать. Вы можете меня проверить и…
– Уже проверили. Это было нетрудно. А учитывая то, что, по нашим оперативным данным, актриса Вилье… говоря деликатно, высокой нравственностью не блещет да к тому же еще ширяется, дело о попытке изнасилования также не стоит выеденного яйца. Мадам, вероятно, приняла желаемое за действительное. И по моему разумению, писульку ее следовало просто выбросить в клозет. Но, как ни странно, ей дали ход, и на меня сильно давят…
– Почему вы мне об этом говорите? – перебил Глеб, выразительно оглядев потолок и стены.
– “Жучков” нет, проверено, – отмахнулся полковник, вставая. – А говорю столь напрямик, потому что… – Ребром ладони он провел себе по горлу. – Знаете, какая у меня в отделе кличка? За глаза коллеги зовут меня Оксфорд.
– Надеюсь, с уважением? – улыбнулся Глеб.
Прохаживаясь по кабинету, полковник покачал головой:
– Скорей с презрением. Так что, Глеб Михайлович, хотел бы я вам помочь, однако, увы… Кто же все- таки под вас копает?
– Не представляю, – пожал плечами Глеб. – А скажите, Борис Викторович, если вдруг я это выясню и… допустим, возникнет криминальная ситуация, связанная с вашим ведомством, – смогу я к вам тогда обратиться?
Полковник приостановил свое хождение и замер, прямой как трость.
– Обратиться в расчете на что? – уточнил он.
– Лишь на то, чтобы вы будете действовать по закону.
Борис Викторович не спешил с ответом.
– Силы мои невелики, – проговорил он наконец, – но если вопрос будет поставлен именно так…
В этот момент дверь в кабинет распахнулась и в нее ввалился низкорослый кривоногий господин с отвислыми, как у бульдога, щеками. И вслед за ним, точно держа его на поводке, царственно явилась Даша.
– Ну?! Что тут за канитель?! – прорычал кривоногий, кося тревожным глазом на племянницу Лосева – Сорвал, понимаешь, человека с уроков! Его дети ждут, а ты резину тянешь!
Произошло, казалось, невозможное: спина полковника Рюмина стала еще прямее.
– Господин генерал, – отчеканил он, – по личному вашему распоряжению я прорабатываю заявление французской гражданки Элен Ви…
– Угомонись, Боря! – оборвал его генерал – Эта чокнутая уже забрала свою кляузу обратно! А ты все куда-то скачешь да шашкой размахиваешь! Давно бы мог разобраться что к чему!
На бледном лице полковника не дрогнул ни один мускул.
– Виноват, господин генерал. Переусердствовал.
Даша обратила к нему пылающее гневом лицо.
– Может, вам профессию сменить? – ехидно предложила она. – На такую, где усердие важнее мозгов.
Полковник умел держать удары.
– И что бы вы мне посоветовали? – осведомился он спокойно.
– Картонные коробки склеивать, – сверкнула глазами Даша. – Чем больше усердия, тем больше коробочек.
Глеб в досаде встал со стула и взял куртку.
– Я свободен? – спросил он, обращаясь исключительно к полковнику Рюмину.
Тот едва заметно кивнул.
Генерал махнул рукой, блеснув запонкой на белоснежном манжете сорочки.
– Да, можете идти, Борис Викторович подпишет вам пропуск. – И с елейной улыбочкой уставился на Дашу. – Напрасно Виталий Петрович волнуется, ей-богу. Рано или поздно мы бы сами расставили все по местам.
– Простите, не поняла, – Даша выхватила у полковника Рюмина подписанный пропуск, – что значит рано или поздно?
– Ну… э-э… я не совсем удачно выразился. Я имел в виду… Пойдемте, Дашенька, я вас провожу.
– Спасибо, Владимир Григорьевич. – Даша взяла Глеба под руку, и они вместе с генералом ФСБ вышли из кабинета.
Полковник Рюмин задумчиво смотрел на закрывшуюся за ними дверь. “Чем больше усердия, тем больше коробочек, – пробормотал он себе под нос. – Так только и работаем”. Затем он выдвинул ящик стола, достал початую бутылку дрянного коньяка и жадно хлебнул из горлышка. Если б за этим занятием его застал кто- нибудь из коллег, полковник Рюмин едва ли заслужил бы обидную кличку Оксфорд.
Даша везла Глеба в своей “хонде”. Стрелки часов на панели показывали четверть третьего. Легкий морозец сгустил ненадолго мокрую снежную кашу, и неласковое солнце выглянуло будто лишь затем, чтобы
