– Привет! – крикнула она, растягивая «и». – Ты, должно быть, Андреа, новая секретарша Миранды. Мы все тут ее обожаем, так что добро пожаловать в команду!
Она улыбнулась. Я улыбнулась в ответ. Откуда-то из-под стола она вытащила объемистую пластиковую сумку и вытряхнула все ее содержимое на пол.
– Здесь у нас любимая трехцветная джинса Каролины и детские маечки. А Кэссиди просто обожает юбки цвета хаки – вот здесь оттенки оливок и щебенки.
Из сумки вылетели джинсовые юбки, курточки и несколько пар носков: одежды было столько, что ее хватило бы, чтобы одеть как минимум четверых подростков. Господи, кто такие эти Кэссиди и Каролина, думала я, глазея на вываленное добро. Какой уважающий себя человек наденет трехцветную джинсу Томми Хилфигера?
Наверное, у меня был растерянный вид, потому что Линн, вновь укладывая вещи, специально повернулась ко мне спиной и сказала:
– Просто я точно знаю, что дочкам Миранды все это понравится. Мы уже несколько лет поставляем им одежду, и Томми всегда сам ее подбирает.
Я с признательностью посмотрела на нее и перебросила сумку через плечо.
– Всего хорошего! – крикнула она, когда я уже была в лифте; на лице ее играла доброжелательная улыбка. – Почетная у тебя работа.
Я мысленно докончила: и миллионы девушек готовы ради нее на что угодно. И в этот момент, только что побывав в студии знаменитого дизайнера и забрав оттуда одежды на несколько тысяч долларов, я нисколько не сомневалась, что так оно и есть.
Начало было успешным; между тем день давно перевалил за середину. Я задалась вопросом, не слишком ли много себе позволю, если потрачу минуту на то, чтобы перехватить сандвич, и пришла к выводу, что двух мнений здесь быть не может. Я ничего не ела с семи утра, когда купила круассан, а сейчас было уже почти два. Я попросила водителя притормозить у закусочной и в последний момент решила взять сандвич и ему тоже. У него челюсть отвисла, когда я подала ему индейку с горчицей, и я подумала, что, возможно, поставила его в неловкое положение.
– Просто мне показалось, что вы тоже голодны, – сказала я, – вы ведь целый день за рулем, вряд ли у вас есть время на еду.
– Спасибо, мисс, я признателен. Я уж семнадцать лет вожу девушек из «Элиас-Кларк», но они не такие заботливые. Вы очень милая. – Он говорил с сильным акцентом, но я не могла определить, каким именно.
Я поймала его взгляд в зеркале заднего вида, и вдруг меня охватило дурное предчувствие. Но оно тут же исчезло, и мы с ним сидели в пробке, жевали индейку и слушали его любимые песни, которые, с моей точки зрения, больше походили на истерический женский визг – непрестанное повторение одних и тех же слов на неизвестном мне языке под бесконечное бренчание ситара.
Следующее, что я должна была сделать согласно инструкции Эмили, – это забрать белые шорты, без которых Миранда не могла играть в теннис. Я думала, что за шортами надо ехать к Поло, но Эмили написала «Шанель». Белые теннисные шорты от Шанель? Мы приехали в салон, и немолодая женщина, у которой из- за подтяжки лица глаза превратились в щелочки, вынула белые – хлопок с лайкрой – спортивные шорты нулевого размера на изящной вешалочке и положила их в бархатную упаковочную сумку. Как мне показалось, шорты были слишком малы не только для женщины, но даже для шестилетнего ребенка.
– Хм, а вы действительно думаете, что Миранда это наденет? – спросила я, внутренне готовая к тому, что женщина сейчас откроет свою бульдожью пасть и проглотит меня целиком. Она уставилась на меня.
– Я надеюсь, мисс, раз уж они скроены и сшиты на заказ и с учетом всех специфических особенностей ее телосложения, – огрызнулась она, вручая мне мини-шорты. – Да, и передайте ей, что мистер Копельман шлет ей наилучшие пожелания.
Ну конечно, леди. Кем бы ни был этот ваш Копельман.
Следующий пункт был обозначен Эмили как «по дороге к центру» – магазин «Компьютерный мир», неподалеку от мэрии. Оказалось, что только этот магазин во всем городе имеет в продаже игру «Воины Дикого Запада», которую Миранда желала презентовать Мозесу, сыну Оскара и Аннетт де ла Рента. К тому времени, когда как мы добрались до центра, я сообразила, что сотовый вполне годится для междугородних звонков и у меня есть удобная возможность рассказать родителям о своей замечательной работе.
– Пап? Привет, это Энди. Угадай, где я? Ну конечно, на работе, но сейчас я в машине, с водителем, мы с ним разъезжаем по Манхэттену. Я уже побывала у Томми Хилфигера и Шанель, сейчас куплю компьютерную игру и поеду домой к Оскару де ла Ренте на Парк-авеню. Там все и оставлю. Нет, это не для него. Миранда в Санто-Доминго, и Аннетт летит туда к ним. Ну конечно, на своем самолете. Что, пап? Санто-Доминго? Доминиканская Республика!
Голос отца звучал настороженно, но он был рад, что я так счастлива. А я пришла к выводу, что меня наняли в качестве курьера с высшим образованием. Ну что ж, меня это вполне устраивало. После того как я оставила сумку с одеждой от Хилфигера, шортами и компьютерной игрой невероятно импозантному швейцару в невероятно роскошных апартаментах на Парк-авеню (так вот что люди имеют в виду, когда с придыханием говорят о Парк-авеню!), я вернулась в «Элиас-Кларк». Когда я вошла, Эмили сидела на полу в позе лотоса и упаковывала подарки в белую бумагу, обвязывая свертки белыми атласными ленточками. Вокруг нее возвышались горы одинаковых по форме красных и белых коробок, их были сотни, может быть, тысячи; они занимали все пространство между нашими столами и терялись где-то в кабинете Миранды. Эмили не знала, что я наблюдаю за ней, а я видела, что она тратит на каждый сверток всего две минуты и еще пятнадцать секунд на то, чтобы украсить его атласным бантиком. Ее движения были отработанны и точны, она не теряла ни единой секунды, и гора свертков у нее за спиной все росла и росла, однако гора незапакованных коробок меньше не становилась. Я прикинула, что она могла просидеть так дня четыре – и все же не закончить.
Я позвала ее, стараясь перекричать песенку восьмидесятых годов, доносившуюся из динамиков компьютера:
– Эй, Эмили, я уже здесь!
Она повернулась и мгновение, казалось, не понимала, кто я такая, глядя на меня совершенно пустыми глазами. Но затем она все же идентифицировала меня в качестве новой девушки.
