гости. Он никогда так не делал. Почему? Вечер, только они двое – слишком интимно. Встречи вроде бы случайны – эта случайность оберегала Айру от его собственной страсти.
Он ждал, и она вскоре поднялась.
– Привет, соседка, – улыбнулся он.
– Привет, Айра.
– Эти поезда ходят все хуже.
– Да, сегодня битком. Можно ведь отправить человека на Луну – не понимаю, почему нельзя отправлять поезда по расписанию.
– Если в газетах напишут, что русские водят поезда по расписанию, – сказал Айра, – тогда, может, что- то изменится.
– Думаешь, поможет?
– Да не знаю. Просто шучу.
Она выудила из сумочки ключ. Айра все стоял и смотрел на нее.
– У тебя новое пальто? – спросил он. Она покружилась перед ним.
– Нравится?
– Потрясающе! – Его плешь порозовела.
– Скажу Олли. Ему не понравилось. – Она вставила ключ в замочную скважину.
– Он просто слепой, – с довольной улыбкой Айра вошел в квартиру. Через мгновение вернулся. Она по- прежнему стояла под дверью. – Не открывается?
Она вытащила ключ, посмотрела на свет и опять вставила.
– По-моему, не открывается. Странно, первый раз такое.
Айра подошел ближе, в облако ее аромата. Пару раз потянулся к ней и опустил руку. Похоже, его обуял конфликт между рыцарским инстинктом, что требовал прийти на помощь даме, и феминизмом, утверждающим, что единственное его преимущество перед женщиной – демонстрация грубой силы. Элизабет сражалась с замком, и в лице ее читалась мольба. В конце концов она попросила помощи.
Айра попытался повернуть ключ: сначала мягко, затем с усилием, затем ожесточенно, снова и снова, игнорируя ее бормотание, что поворот против часовой стрелки всегда срабатывал. Вскоре ключ покрылся Айриным потом.
Элизабет ладонями накрыла его руки.
– Давай кого-нибудь позовем.
– Может, просто замок засорился.
Она изящно скользнула между ним и ключом. Айра не сдавался. Он обнял ее сзади, и ключ стискивали уже четыре руки.
– У нас получится. Одно могучее усилие. На счет три. Раз…
Я полагался на принципы человеческого ухаживания и тщеславия, но теперь мне просто-напросто повезло.
– Два…
Я услышал громыхание тяжелых шагов на лестнице. На площадке появился Оливер, который обычно приходил третьим.
–Три!
Элизабет и Айра так увлеклись, что Оливера не услышали. Он громко откашлялся.
– О, вы встретились?
Они отпрянули друг от друга. Хором начали объяснять, затем одновременно замолчали, уступая друг другу, снова заговорили. Суетливо и виновато.
Оливер поднял руку:
– Вы позволите?
Он прошел между ними к двери. Подергал ключ, вытащил его и отдал Элизабет, затем попробовал открыть своим.
– Замок сломан. Айра, было очень благородно с твоей стороны помочь нам это выяснить. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи. – И Айра ретировался в квартиру.
– Я позову консьержа, – сказал Оливер. – За это я и даю ему взятки каждое Рождество.
Элизабет ждала на площадке. Вскоре она начала переминаться с ноги на ногу и крутиться на носках. Подождать у соседей она не могла – ей и так придется расплачиваться за свою опрометчивость.
Прошло минут двадцать, и наконец появились Оливер с консьержем – здоровенным вест-индцем лет пятидесяти; после ужина от него так и несло специями. Мне этот человек нравился: он разделял мое уважение к силам, что находятся за пределами человеческого разумения.
На боку вест-индец носил связку ключей, отчего походил на дворцового ключника. Он потянул связку – зажужжала цепочка. Попробовал один ключ, потом еще один, потом третий – и с жужжанием вернул кольцо на место.
– Не знаю, чувак. Может, замок прокляли?
– Нет, Джеймс. Это Америка. В Америке веши ломаются, – ответил Оливер.
– Ключик сказал: «Привет», но внутри никто не ответил.. – Джеймс грустно покачал головой.
– Друг мой, мы должны попасть в квартиру. Можешь помочь?
Джеймс размышлял.
– Мне вас так жаль и вашу прелестную, прелестную женушку тоже, мистер Вэйнскотт. – Его лицо просветлело. – Вы с миссис Вэйнскотт можете переночевать у нас. Моя жена будет так горла.
– Очень мило с твоей стороны, Джеймс. Но мы хотим попасть к себе домой. – Оливер достал бумажник. – Нам этого очень хочется.
Джеймс заулыбался. Выбрал в связке еще один ключ.
– Может, это вдохнет в замочек душу. – И с этими словами ушел вверх по лестнице.
Оливер и Элизабет ждали его в холле. Оливер упрямо молчал.
– Что это вы здесь стоите? – спросила Руфь, поднявшись по лестнице. – У вас захлопнулась дверь? А что, Айры еще нет?
– Джеймс вот-вот спасет нас через пожарный выход, – сказал Оливер. – Но я должен стоять тут с деньгами, чтобы он со следа не сбился.
– Может, зайдете, присядете? Вы оба такие измученные.
– Благодарю, Руфь, но мы здесь подождем. Его слова, похоже, напугали Руфь. Еще бы – услышать, как Оливер отказывается от бесплатного ужина.
– Если понадобится наша помощь – скажите. – И она ушла в квартиру.
В запахе Оливера я почувствовал привкус бешенства.
– Сколько, черт побери, можно тащиться до этого пожарного выхода?
Из квартиры послышалось тихое треньканье, стук упавшего на ковер фарфора, затем громкий треск. Оливер вцепился в дверную ручку и заревел:
– Какого черта вы творите? У вас что там, слоновьи скачки?
Наконец дверь открылась, и из темноты показалось сияющее лицо Джеймса.
– Очень, очень внутри темно.
– Да, – сказал Оливер и вручил Джеймсу доллар. Тот посмотрел купюру на свет. Мы с Элизабет вошли в квартиру следом за Оливером.
Не сняв пальто, Оливер прошел в гостиную, плеснул себе мартини и повалился в кресло. Элизабет бросилась к осколкам вазы у окна. Поцокав языком, сложила их вместе.
– Я думаю, ее еще можно склеить.
Он не обернулся, когда она прошла мимо него в кухню. Некоторое время спустя она крикнула:
– Все готово!
Он снял пальто и сел за стол. Элизабет с тревогой наблюдала, как он ест. Он не поднимал глаз и не разговаривал.
Не вытерпев, она сказала:
– По-моему, вазу можно склеить. – Он кивнул и продолжил жевать. – Тебе она все равно не нравилась. Ты говорил, она вычурная. – Оливер не отвечал. Ей кусок в горло не лез. – В чем дело? Доллар? – Она
