– Я такой длинный язык первый раз вижу, – прокомментировала Руфь. – А до носа можешь достать?
– До твоего – могу, – ответил Руфус.
– Ты что делаешь? – спросил Оливер у жены. Ее маленький язычок выгнулся над верхней губой.
– Видишь, что ты натворил? – упрекнул Оливера Айра.
– Я могу, – сказала Руфь Айре, мазнув кончиком языка по своему шнобелю. – А ты?
Всем своим видом выражая презрение, Айра цапнул пирожное и открыл рот. Арбузная косточка, прилипшая к низу, упала в тарелку, сказав «пэмц». Разговор смолк.
Несколько секунд все безмолвствовали. В конце концов хозяин спросил:
– А это откуда?
Элизабет наблюдала за мужем.
– Очень плодотворный десерт.
Я посигналил стоявшему у двери Колгейту, тот передал сигнал Бисмарку в кухню. Войскам пора лезть на стены.
Я сделал все, чтобы разжечь Оливеров расизм, который унизит хозяина, разъярит Элизабет и укрепит их союз. Оливер не подкачал:
– Ты просто дьявол, Айра. Ты стянул останки подозреваемых из бесплатной юридической консультации.
– Заткнись, – сказал Айра, затем обратился к Элизабет: – Это он косточку подложил?
– Я не говорю, что ты не имеешь права хранить свои скелеты в пирожных. Но ты хотя бы декларировал их в налоговой службе. – Оливер фыркнул. – Руфус, ты бизнесмен. Как по-твоему, арбузные семечки – законное платежное средство?
Айра выглядел как потерпевший кораблекрушение. Оливер забавлялся. Тревожные глаза Элизабет метались по лицам. Руфь оставалась безмятежной. Руфус барабанил пальцами по столу. Косточка лежала посреди белой тарелки – черная дыра, чья поразительная культурная гравитация притягивала человечков на орбите. Я это все-таки сделал – столкнул их всех, лишив малейшего шанса говорить о высоких материях. Я содрал с них покров цивилизации, оставив наедине с голой человеческой сущностью.
Наконец Руфус прервал молчание:
– Давайте займемся делом. Я не собираюсь тут всю ночь сидеть.
Айра вскочил:
– Идем в кухню.
Я снова махнул Колгейту, и Бисмарк передал сигнал на закрытый плавкий предохранитель. Наш отряд, обмотав лапы кусками засохшего клея, сунул медные провода в розетку. Бах! Квартира погрузилась в темноту.
– Что, черт возьми, происходит? – прошипел Айра.
Оливер засмеялся:
– Это банда Миранды. Хотят сказочку на ночь.
– Через дорогу свет горит, – сказала Руфь. – Проводка старая. Не волнуйтесь.
Руфус ударился об угол стола и рухнул в кресло, матерясь и потирая ушибленную ногу. Айра нашарил дорогу к выключателю и пощелкал.
– Это не он, – сказала Руфь. – В коридоре и в кухне тоже темно.
– Наверное, предохранитель сгорел, – сообразил Айра.
– А еще говорят, что евреи ничего не смыслят в электричестве, – хихикнул Оливер.
– Может, ты ему поможешь? – спросила Элизабет.
– Я не из тех гостей, что путаются под ногами, – ответил Оливер.
В кухню Айра пробирался, точно крот. Он ходил здесь тысячи раз, но без зрения, единственного адекватного сенсора хомо сапиенс, оказался беспомощен. Я легко за ним успевал.
– Отличная работа! – крикнул я Бисмарку. Айра нашарил ящик с железками. Чувствуя сопротивление, дернул сильнее. Звонко посыпалось стекло. Фонарь выпотрошен.
Айра вытащил его и попытался зажечь.
– Черт побери, Руфь! Выключай фонарь, когда в ящик кладешь! – Он бросил фонарь обратно.
– Что? – Она загрохотала столом и села на место.
Айра ощупью доковылял вдоль стены назад.
– Выключай электроприборы. Фонарь. Неважно. Оливер, ты фонарь не захватил с работы?
Оливер похлопал себя по карманам.
– Кажется, дома оставил.
– Черт, как не вовремя. – Руфус поднялся. Он споткнулся об ноги Элизабет, но все равно стал пробираться к выходу.
– Подожди, Руфус, я сейчас все починю, – сказал Айра.
– Здесь так уютно без света, – заметил Оливер.
– На следующей неделе, – ответил Руфус. Дверь за ним захлопнулась.
Наступил критический момент, и Элизабет справилась великолепно:
– Идем, Айра. У нас есть фонарь.
Когда мы добрались до ее квартиры, она включила на кухне свет. Два наших отряда стояли наготове. С местным населением мы договорились.
– Тут совершенно точно должен быть, – сказал Элизабет.
– Мне ужасно жаль, что так получилось. Бардак. Иногда я понятия не имею, о чем она думает.
– Тебе повезло. Я всегда знаю, о чем он думает.
Элизабет копалась в ящике, в такой же мешанине, как у Айры. Ее аромат сгущался в духоте, и скоро его лысина порозовела.
Секунду он понаблюдал, потом тоже зарылся в ящик. Когда их плечи соприкоснулись, он вздрогнул. Похотливый, импульсивный Айра!
– Оп-ля! – воскликнула она и достала гнутый фонарь цвета хаки. Похоже, списанное военное имущество. Батареи протекли, переключатель заржавел. Она кинула его обратно и закрыла ящик.
Клаузевиц отчаянно жестикулировал под розеткой у стола. Я сигналил ему, чтобы подождал минуту. То была кульминация многомесячной работы. Нельзя торопить события. Животным в моих людях, как дрожжам в тесте, нужно время, чтобы подняться.
Да что я говорю? Животные в этих актерах? Большой еврейский мозг моего исполнителя главной мужской роли куда больше искушен в подавлении маленького еврейского пениса.
Я дал сигнал.
Клаузевиц с компанией воткнули в розетку вторую пару медных проводов. В кухне вырубился свет.
– Наверное, во всем доме авария, – сказал Айра.
– Не знаю, Айра. Часы в стереосистеме работают, видишь – в гостиной?
Они стояли бок о бок в дверях кухни, глядя на мерцающие огоньки уходящего времени. В темноте, наедине с красивой блондинкой, обо всем позабыв, кроме ее руки на своем плече и ее духов, что дразнят ноздри, – что еще нужно Айре? А Элизабет – в темноте, наедине с мужчиной, куда больше похожим на человека, чем огромный склизкий пудинг, с мужчиной, что годами демонстрировал ей чуткость и великодушие. О чем они думали? А некрасивая, тучная Руфь – якобы причина умножающихся Айриных бедствий – страдала ли она от присутствия элегантной благоухающей блондинки? Страдал ли толстый, грубый, противный Оливер рядом с галантным, сухопарым защитником неимущих? Я свел их вместе, я отравил им семейную жизнь – готовы ли они наконец отдаться естественному ходу событий?
– А где свет?
Вопрос поразил меня, как удар молотком. Но прекрасная Элизабет ответила:
– Подожди, Айра, у меня еще глаза к темноте не привыкли.
Она предлагает себя, недоумок! Посмотри на нее, Айра, – блондинка! У тебя же никогда блондинок не было. Поцелуй ее! Потом загладишь свои дефекты дорогими подарками.
– Возьми меня за руку, – сказал он. – Ну, так где здесь выключатель?
Давай, иди, поверни его. Пускай твои потные заячьи лапки шарахнет током.
Айра и Элизабет, спотыкаясь, брели по коридору, пихаясь, точно бойцы в карате, и извиняясь, точно
