– Скажите, вы сами или кто-либо в вашей семье пострадал от эпидемии?
– Нет.
– Вам известен кто-нибудь, кто заразился этой болезнью?
– Да. Несколько человек, которые жили в этом районе. Но мы не были знакомы.
– Что с ними случилось?
– Их отвезли в госпиталь. Правда, один из них умер еще до приезда «Скорой помощи». Между прочим, он тоже был полицейским.
– И из-за страха заразиться вы не выходите из квартиры? Мужчина неуверенно посмотрел на Йенсена.
– Да, отчасти,—ответила женщина.
– Отчасти?
– Мы не должны выходить из дому,—сказала она.—Это не разрешается.
– Однако никто не запрещает вам открывать дверь своей квартиры.
– Это правда,—нехотя согласился мужчина.—Но…
– Продолжайте.
– Я не знал, что вы из полиции. Я думал…
Он замолчал. Вместо него заговорил маленький мальчик:
– А ты дядя полицейский?
– Да,—серьезно ответил Йенсен.—Я полицейский.
– Вот уже несколько недель, как мы не видели ни одного полицейского,—сказала жещина.—Мы думали, что полицейских больше не осталось.
Йенсен снова обратился к мужчине.
– Где вы работаете?
– В городском Управлении по поддержанию чистоты. На центральной станции очистки. То есть работал, пока это не началось.
– Что «это»?
– Сначала все только и говорили, что об этой ужасной болезни. Затем появилось сообщение о том, что опасность заражения чрезвычайно велика и поэтому все виды работ, кроме самых необходимых, прекращаются. Скажите, почему вы спрашиваете меня обо всем этом?
– Потому что я ничего не знаю,—ответил Йенсен.—Я был в отъезде.
– Ага,—недоверчиво сказал мужчина.
– В каком виде вы получили это сообщение?
– Оно было напечатано на листках бумаги, опущено каждому в почтовый ящик. То же сообщение повторили по телевидению. Тогда еще телевидение работало. Это было ровно в середине прошлого месяца.
– А потом?
– Мы продолжали работать как обычно. Очистка входила в число чрезвычайных мероприятий.
– Что вы слышали об эпидемии?
– Я слышал, что тысячи людей находятся в больницах. Что люди мрут, как мухи. И что требуются доноры. И тогда…
– Продолжайте.
– Примерно через неделю забастовали работники телевидения и радио, и мы получили приказ прекратить работу. И тогда появилась новая листовка. В ней говорилось, что теперь опасность не столь велика, но все-таки следует запастить продуктами и водой и не выходить из дому. И сообщалось, что требуются доноры.
– И вы вызвались стать донором?
– Сдавать кровь? Нет. Я слышал, что некоторые согласились, но…
– Договаривайте.
– Они не вернулись обратно.
– И с тех пор вы не выходили из квартиры?
– Нет, что вы! О запрещении покидать квартиры было объявлено всего лишь неделю назад, в прошлую среду. За день до этого прекратили подачу воды. А электричество выключили несколькими днями раньше, в пятницу.
– Как вам об этом сообщили?
– Раздавали листовки.
– Кто это делал?
– Солдаты и санитары. Кроме того, по улицам разъезжали автомобили с громкоговорителями и все время объявляли, что выходить на улицу запрещается, что требуются доноры и что следует слушаться только врачей и медицинский персонал.
– Автобусы продолжали ходить?
– Нет, автобусное сообщение было прервано гораздо раньше. Одновременно с прекращением выпуска газет.
– Сколько людей здесь осталось?
– Не знаю. Несколько человек.
– А где остальные?
Мужчина долго смотрел на Йенсена, прежде чем ответить. Наконец, он спросил:
– А вы разве не знаете?
– Нет. Где они?
– Не знаю. Ничего не знаю.
– Когда они переехали?
– Они не переехали,—сказала женщина.—Их арестовали.
– Арестовали?
– Странно, что вы этого не знаете. Мы думали, что такое творится всюду.
– Все были арестованы сразу?
– Сначала забрали детей. Это было вечером, накануне того дня, когда объявили чрезвычайное положение и запретили выходить на улицу. К дому подъехал автобус. В нем находилось четверо: двое мужчин и две женщины. Они ходили из квартиры в квартиру и забирали всех детей до двенадцати лет. В нашем районе их не так-то много.
– Вы не пустили их в квартиру?
– Пустили. Но это был последний раз, когда мы открыли кому-либо дверь. К нам зашла одна из женщин. Она хотела забрать его с собой.
И мужчина показал на мальчика.
– Но мы отказались. Тогда она рассердилась и заявила, что если бы она могла, то забрала бы его от нас силой. Она и в самом деле попыталась это сделать, но я выставил ее за дверь.
– Почему она хотела забрать ребенка?
– Сказала, что для его же блага, а мы этого не понимаем. И еще сказала, что если бы они имели возможность, то увезли бы и нас тоже.
– Вы не знаете, кто она такая?
– Не знаю. Мы раньше никогда ее не видели. Наверно, медсестра. Правда, она не назвалась, но на ней была форма. По-моему, какой-то зеленый комбинезон.
– Куда они собирались отвезти детей?
– По ее словам, в какое-то безопасное место. Когда я спросил, куда, она ответила, что не знает. Мы не решились отпустить его.
– А другие дети вашего района?
– Многие уехали в автобусе. Я видел, как их посадили в автобус и отправили.
– Сколько там было человек?
– Около тридцати.
Йенсен быстро прикинул: значит, в автобусе увезли почти всех детей района.
– Несчастные родители,—сказала женщина.—Чудовищно отбирать детей.
