таки идиотских случаев обвинения тех или иных людей в 'антисемитизме'. Сошлюсь только на один.
Много лет плодотворно работает русский историк Р. Г. Скрынников, изучающий главным образом явления и события второй половины XVI — начала XVII века. Он, без сомнения, является сегодня наиболее значительным исследователем этого периода истории России. И вот в США в журнале 'Russian Review' (Ohio) появляется отклик на работы Р. Г. Скрынникова. Как сообщается в № 2 'Вопросы истории' за 1994 год, адъюнкт-профессор Техасского университета Честер Даннинг, характеризуя одну из книг историка, 'отмечает наличие полезных фактических уточнений, но в целом считает ее малооригинальной... Даннинга шокируют места в книге, звучащие антисемитски' (с. 189; нет сомнения, что вторая фраза 'объясняет' низкую оценку вполне заслуживающей одобрения книги).
'Антисемитскими' являются в глазах рецензента следующие 'места' книги Р. Г. Скрынникова 'Смута в России в начале XVII в.' (Л., 1988, с. 201-202), посвященные самозванцу Лжедмитрию II ('Тушинскому вору'), претендовавшему на русский престол в 1607-1610 годах:
'Иезуиты произвели собственное дознание о происхождении самозванца и ... утверждали, что имя сына Грозного принял некий Богданка, крещеный еврей, служившим писцом при Лжедмитрии I. Иезуиты весьма точно описали жизнь самозванца в Могилеве... После восшествия на престол в 1613 году Михаил Романов официально подтвердил версию о еврейском происхождении Тушинского вора... Филарет Романов (двоюродный брат последнего царя-Рюриковича — Федора Иоанновича и отец первого царя династии Романовых Михаила Федоровича. — В.К.) долгое время служил самозванцу в Тушине и знал его очень хорошо, так что Романовы говорили не с чужого голоса. Сохранилась польская гравюра XVII века с изображением самозванца. Польский художник запечатлел лицо человека, обладавшего характерной внешностью. Гравюра подтверждает достоверность версии о происхождении Лжедмитрия II, выдвинутой Романовыми и польскими иезуитами независимо друг от друга. После гибели Лжедмитрия II стали толковать, что в бумагах убитого нашли Талмуд и еврейские письмена. Царя в России называли светочем православия. Смута все перевернула. Лжедмитрий I оказался католиком. 'Тушинский вор' (Лжедмитрий II. — В.К.) — тайным иудеем'.
Р. Г. Скрынников сообщает также, что перед своим 'превращением' в сына Ивана Грозного будущий самозванец прислуживал 'в доме священника в Могилеве... За неблагонравное поведение священник высек его и выгнал из дома... В этот момент его и заприметили ветераны московского похода Лжедмитрия I. Один из них, пан Меховецкий, обратил внимание на то, что голодранец 'телосложением похож на покойного царя' (с. 194), то есть Лжедмитрия I, — и уговорил его стать самозванцем.
Несомненно, есть немалые основания объявить эти сообщения русофобскими. Подумайте только: какое-то ничтожество, к тому же высеченное за 'неблагонравное поведение', очень многие русские люди признали царем; ему долго 'служил' будущий Патриарх веся Руси и отец первого Романова Филарет! Впрочем, что поделаешь — это горестная для русских историческая правда Смутного времени, с которой приходится смириться.
Но каким образом в изложении почерпнутых из достоверных источников (к тому же независимых друг от друга) биографических сведений об одном жившем почти 400 лет назад еврее усматривают 'антисемитизм' — это в сущности непонятно. А особенно странно и даже возмутительно, что выходящий в Москве журнал 'Вопросы истории', сообщая об инсинуации техасского адъюнкт профессора, никак не выразил своего отношения к ней и тем самым фактически к ней присоединился... По-видимому, редакция журнала хотела продемонстрировать свою принадлежность к современной 'цивилизации', которая напрочь запрещает публиковать какие-либо не могущие вызвать чувства восторга сведения, относящиеся к евреям.
Это историографическое отступление достаточно ясно показывает, до каких 'крайностей' дошла ныне 'борьба с антисемитизмом', широко развернувшаяся в России еще в начале XX века. И вполне очевидно, что главная 'вина' всех тогдашних 'черносотенцев' состояла именно в том, что они не подчинялись запретам и осуществляли свободу слова в еврейском вопросе. Их постоянно обвиняли в том, что их публичные выступления будто бы вызывали погромы. Но это была безусловная ложь: как показано в предыдущей главе, погромы — за исключением тех, которые в 1906 году имели место в Польше и Латвии — разразились до того, как вышел первый номер газеты Союза русского народа и прозвучали первые публичные речи его ораторов, а после 1906 года противоеврейских погромов вообще не было. Напомню также, что председатель Союза русского народа в 1906 году печатно определил погромы как 'преступление'.
Таким образом, дело шло именно и только о свободе слова в одной из очень существенных проблем общественной жизни России. И в глазах нынешних 'обличителей' главная 'вина' всех 'черносотенцев' — их несогласие с запретом на любую критику евреев.
В настоящее время это понемногу начинают признавать все стремящиеся к сколько-нибудь объективному освещению событий авторы. Так, в издающемся сейчас правительственном (учрежденном в 1992 году Государственной архивной службой Российской Федерации) журнале 'Исторический архив' читаем: '20 сентября 1918 года Меньшиков (речь идет о выдающемся 'черносотенном' публицисте. — В.К.) был расстрелян на берегу Валдая. Его обвинили в организации монархического заговора и издании подпольной черносотенной газеты, призывающей к свержению Советской власти. На самом деле Меньшикова настигла месть за статьи антисемитского характера'.[100]
Стоит отметить что авторы этого текста, В. Ю. Афиани и М. В. Бельдова, раскрывая истинный смысл жесточайшего послереволюционного террора против 'черносотенцев' (на тех же 'основаниях', что и М. О. Меньшиков, были тогда расстреляны Б. В. Никольский, А. И. Дубровин, священник И. И. Восторгов и многие другие), вместе с тем в избранной ими формулировке 'настигла месть' (речь идет о расстреле за уже давние статьи!) по сути дела оправдывают палачей, которые к тому же — о чем умалчивают авторы — убили М. О. Меньшикова 'на глазах... шестерых малолетних детей...'[101]
Как уже говорилось, необходимо разобраться в самом этом слове, этом термине 'антисемитизм', который издавна употребляют в качестве почти безотказного оружия. В словарях 'антисемитизм' определяется как 'вражда', 'ненависть', 'непримиримое отношение' к евреям, — подразумевается, понятно, к евреям вообще, то есть всем людям, имевшим, так сказать, 'несчастье' принадлежать к этой национальности, — совершенно независимо от их воззрений и поступков.
Вполне естественно, что антисемитизм в этом действительном значении сего слова неприемлем для преобладающего большинства людей мыслящих, способных подняться над охватившей их в силу каких-либо жизненных обстоятельств чисто эмоциональной настроенностью, — хотя, конечно, были и есть люди, порабощенные такой настроенностью.
Были этого рода люди и в орбите 'черносотенцев', однако те, кто обвиняют в антисемитизме движение в целом и его основных деятелей, заведомо лгут или, в лучшем случае, заблуждаются. Это становится ясно хотя бы из следующего достаточно знаменательного факта.
В своем уже не раз упомянутом обстоятельном обзоре событий 1905-1908 годов левый кадет В. П. Обнинский писал, как в разгар революционных событий влиятельный 'черносотенец', богатый рыботорговец И. И. Баранов произнес речь, в которой 'уверял, между прочим, что 'евреи в члены союза (русского народа. — В.К.) безусловно не принимаются, хотя бы и исповедовали православную веру'...'. Приведя это высказывание, В. П. Обнинский счел нужным тут же опровергнуть это 'уверение' и сообщить, что 'оба органа печати, обслуживавшие союз, — 'Московские ведомости' и 'Россия' руководились в то время лицами еврейского происхождения'(!).[102]
Нельзя исключить, что 'непросвещенный' купец Баранов был антисемитом в точном, собственном смысле слова. А поскольку он финансировал 'черносотенные' организации и даже назывался 'казначеем', он мог себе позволить высказывать свое 'особое' мнение; по некоторым сведениям, выдвинутое им 'требование' даже было введено в один 'черносотенный' документ. Но тем не менее факт остается фактом: евреи, о которых писал Обнинский, играли исключительно существенную роль в 'черносотенном' движении. Через 80 лет после Обнинского о них писал уже известный нам советский историк А.Я. Аврех. Процитировав опубликованную редактором газеты 'Россия' И-Я. Гурляндом статью, которая в глазах этого историка имела заведомо антисемитский характер (о ней еще пойдет речь), А.Я. Аврех с не совсем ясной целью добавил:
'Комментарии, как говорится, излишни, но стоит сказать, что Гурлянд был евреем, как и знаменитый Грингмут — первый основатель первого 'Союза русского народа' (правда, под другим названием)'.[103]
