стоянку. Быстро определившись с тем, что взять на ужин, она перевела взгляд на Мэтта, который, похоже, никак не мог принять решение.
— Итак, что вы будете?
Он пожал плечами и, повернувшись к ней, улыбнулся, как мальчишка, задумавший какую-то проказу.
— Ну, раз уж сегодня угощаете вы, я, пожалуй, обойдусь двойным чизбургером с беконом, большой порцией чипсов и бутылкой кока-колы.
Мюриэл недоверчиво посмотрела на него. Глядя на его плоский живот, трудно было поверить, что в нем найдется место для такого количества пищи.
— И все?
Вероятно, он уловил сарказм в ее голосе, потому что попытался пожать плечами, как бы признавая справедливость ее сомнений. Жест не получился, а по лицу Мэтта скользнула едва заметная гримаса боли. Тем не менее, за ней не последовало ни жалоб, ни просьб снять наручники.
— А как насчет десерта? Клубничное мороженое? Или, может быть, шоколадный мусс?
Он пропустил мимо ушей плохо замаскированную иронию и ответил простодушно:
— Если уж вы так щедры, то порцию вишневого пирога.
Если Карриган всегда так ест, то куда же расходует энергию? Впрочем, подумала Мюриэл, искоса посматривая на его крепкое, здоровое, мускулистое тело, я могла бы предложить хороший способ сжигания калорий. Нет, не изматывающие занятия на тренажерах или многочасовой танцевальный марафон. Секс! Жаркий, сумасшедший, беспощадный секс, неистовый танец страсти... безостановочно движущиеся бедра, стиснутые пальцы, напряженные руки, плечи и ноги...
Картины, замелькавшие перед ее мысленным взором, оказались настолько живописными, что кровь сама по себе разбежалась по венам, застучала в висках. Мюриэл стиснула зубы, чтобы сдержать стон наслаждения, рванувшийся из груди, когда в нарисованной ее воображением сцене настал сладостный миг, называемый французами «маленькой смертью».
Мюриэл открыла глаза и, бросив взгляд в маленькое зеркальце, с легким замешательством обнаружила следы пережитого только что приключения: ее щеки горели, зрачки расширились, губы приоткрылись.
Черт возьми, возьми себя в руки, приказала она себе, удивленная и отчасти раздосадованная тем, что виновником ее смущения и объектом сексуальных фантазий стал мужчина, сидящий рядом, преступник, угонщик машин.
Разумеется, она допустила большую ошибку, позволив себе думать о нем. Пусть Мэтт Карриган обворожителен, мил и до невозможности сексуален, доверять ему нельзя. Вполне возможно, что именно этого он и добивается: втереться в доверие, ослабить ее контроль над ситуацией, перевести их отношения в другую плоскость.
И вместе с тем ей надо всерьез подумать о своей сексуальной жизни. Долгое воздержание не пошло на пользу, а лишь сделало Мюриэл более уязвимой. Если так пойдет и дальше, то рано или поздно неутоленный голод заставит совершить тот шаг, после которого она уже не сможет считать себя слугой закона, а станет на одну доску с преступниками.
Мюриэл стиснула руль. Мэтт Карриган не тот мужчина, которого можно желать. У него нет будущего, ведь его ждет тюрьма, годы за решеткой.
Забудь, забудь, выкинь из головы, повторяла она, опуская стекло, чтобы вдохнуть свежего вечернего воздуха.
— А вы что возьмете? — поинтересовался Мэтт.
Мюриэл довольствовалась салатом и чаем со льдом.
Через несколько минут, получив большой бумажный пакет с заказом, она припарковала «ниссан» на полупустой стоянке мотеля, выключила двигатель, вынула ключ из замка зажигания и отстегнула ремень.
— Вам придется немного подождать.
Мэтт промолчал. Мюриэл удостоверилась, что его ремень пристегнут, и открыла дверцу.
— Закажу комнату, а потом поужинаем.
Ее пленник улыбнулся, и она поспешно отвела глаза.
— Не беспокойтесь, я буду ждать.
А что тебе еще остается, подумала Мюриэл. Конечно, его добродушие и готовность терпеть неудобства облегчали ей задачу, но она еще раз напомнила себе, что имеет дело с преступником, а потому не должна расслабляться.
Мотель представлял собой небольшое двухэтажное здание, окруженное невысокой живой изгородью. В фойе не было ни души, лишь за стойкой сидела девушка лет семнадцати в старомодных очках, скрывающих пол-лица, и с двумя колечками в носу.
— Мне нужна комната на ночь с двумя кроватями, — сказала Мюриэл.
— С вас сорок долларов.
Мюриэл расплатилась, расписалась в журнале и, забрав ключи, вышла.
Вселение прошло без проблем. Мюриэл подогнала автомобиль прямо к двери номера, перенесла вещи, включая пакет с ужином, и, наконец, отконвоировала Мэтта. Первым делом она заперла дверь на замок и лишь после этого включила кондиционер, чтобы хоть немного разогнать спертый, душный воздух. Все это время пленник смирно дожидался, пока очередь дойдет до него.
В маленькой комнате, основное пространство которой занимали две деревянные кровати, разделенные тумбочкой, присутствие мужчины ощущалось Мюриэл совсем иначе, чем в гараже или в салоне машины. В гараже Мюриэл имела дело с преступником, от которого можно было ожидать чего угодно. Там ее поддерживал инстинкт охотника, пробравшегося в логово дикого зверя. Здесь, в небольшом помещении, предназначенном для отдыха и любовных утех, в интимном свете, льющемся из скрытых под матовыми плафонами ламп, Мэтт вовсе не походил на гризли или леопарда. Конечно, он оставался мужчиной, высоким, широкоплечим, с сильными руками, тонкой талией и узкими бедрами. Конечно, его расслабленная поза могла быть уловкой, военной хитростью, прикрытием. Конечно, это крепкое, поджарое, гибкое тело могло в любой момент прийти в движение, стать грозным оружием, но...
Но пока Мюриэл не заметила ни одного признака агрессивности, даже замаскированной. Мэтт вел себя так, как вел бы себя любой нормальный мужчина, оказавшийся по стечению обстоятельств в одном номере с малознакомой женщиной.
Она давно привыкла к тому, что мужчины редко рассматривают ее как серьезного противника. Невысокого роста, довольно легкая, Мюриэл казалась хрупкой и слабой, но те, кому довелось столкнуться с ее ловкостью, незаурядной силой и упорством, понимали, сколь обманчива ее внешность. Однако ни навыки рукопашного боя, ни умение осадить любителя соленых шуточек, ни способность сохранять хладнокровие в самых неожиданных ситуациях не могли компенсировать один серьезный недостаток, от которого Мюриэл так и не смогла избавиться. Она не терпела насилия. Понимая, что в ее работе насилие неизбежно, Мюриэл всячески уклонялась от применения силы, а когда уклониться было невозможно, старалась обойтись минимумом. Она помнила, что ее нерешительность во многом стала причиной смерти Росса Причарда, мучилась чувством вины за это, но по-прежнему не могла выстрелить в человека.
Вот почему, глядя на стоящего у окна Мэтта, Мюриэл снова и снова твердила себе, что должна быть внимательной и осторожной.
Поймав ее взгляд, Мэтт дружелюбно улыбнулся и подмигнул.
— Боюсь, наш ужин совсем остыл. Не пора ли подкрепиться, а? — Он наклонился к лежащему на столике пакету и принюхался. — Ну вот, даже не пахнет ничем.
— Потерпите еще минутку.
— Я становлюсь все голоднее, — проворчал Мэтт. — И, кстати, как вы поступите с наручниками? Снимете или будете кормить меня сами? Я бы не отказался от этого варианта.
На мгновение Мюриэл представила, как кормит Мэтта, поднося к его губам то чизбургер, то стакан с кока-колой... Нет, это слишком опасно, хотя, надо признаться, ей такой ужин тоже доставил бы немалое наслаждение.
— Предлагаю другой вариант. Я освобожу вам одну руку, а другую пристегну к ножке столика.
