Проведя месяц в Нью-Йорке и познакомившись с его театральным репертуаром, Патрик и Дженнифер остались без денег. Теперь Мередит оплачивала жилье и покупала продукты. Но она вовсе не ставила им это в упрек, напротив, всячески поддерживала и утешала их, убеждая, что они рассчитаются с ней, когда пьеса начнет приносить доход. Но пока, к сожалению, никто не спешил вкладывать деньги в постановку нового спектакля.
Вот тогда-то Патрик и Дженнифер обнаружили недорогое кафе «Борджиа», где, заказав по чашке кофе, можно было сидеть часами и беседовать. В теплую погоду они часто располагались за одним из столиков на открытой веранде, обнесенной кованой решеткой, и разговаривали на ломаном французском, воображая, будто находятся в Париже.
За два дня до премьеры молодые люди снова отправились в «Борджиа», чтобы за чашкой кофе обсудить итоги состоявшейся репетиции. Дженнифер так увлеклась беседой, что машинально сделала большой глоток горячего кофе и обожгла горло.
– Дженни, осторожно! – воскликнул Патрик с неподдельным испугом и сочувствием.
Он подал ей бокал с водой, и Дженнифер, заметив его участливый взгляд, немного смутилась.
– Какой горячий кофе! – Мередит сделала маленький глоток. – Надо быть осторожнее, а мне особенно. Не хватало еще накануне премьеры обжечь горло!
– Ты и без того вся пылаешь огнем! – шутливо воскликнул Патрик.
– Да, Мередит, уж пожалуйста, береги себя! Ты – наша главная надежда на успех! Кстати, когда выкроишь свободное время, обязательно сходи посмотреть на Стрейзанд.
– Да, на нее стоит взглянуть, а тем более послушать, – согласился Патрик.
Наступил долгожданный волнующий день премьеры. Патрик и Дженнифер заняли места в последнем ряду театра «Виллидж» и на протяжении всего спектакля сидели с бледными, напряженными лицами, судорожно сцепив пальцы. Они мысленно повторяли слова каждой арии, беспокоились за каждого исполнителя, тревожились, как бы чего не случилось с освещением, боялись, не обрушатся ли декорации, внимательно вслушивались в оркестр и следили за точностью хореографии.
Перед началом спектакля Мередит места себе не находила от страха и волнения. Но когда действие началось, она, собрав волю в кулак, спела свою роль блестяще. Зрители были в восторге; особенно очаровали их исполненная ею в первом акте прекрасная баллада «Позволь мне любить тебя» и проникновенно спетая во втором акте песня «Руки, ласкающие тебя».
После окончания спектакля продюсер Шерон Макьюэлл пригласила авторов и исполнителей в свою студию «Сохо». В ожидании первых откликов критиков и театральных рецензентов компания выпила много пунша и выкурила множество сигарет. Шерон, имеющая обширные связи в театральном мире, вскоре узнала по телефону первые отклики на спектакль. И они оказались восторженными и очень обнадеживающими.
Критики из «Дейли ньюс» не скупились на похвалы, и даже «Таймс», обычно весьма сдержанная в своих оценках, охарактеризовала Латтимора и Райленд как «безусловно талантливых людей, с хорошим вкусом», предрекая им большое будущее. Дебют исполнительницы главной роли Мередит О'Нил был назван восхитительным, а сама Мередит – «восходящей звездой, которая в скором времени займет лидирующее положение на театральных подмостках Нью-Йорка».
После таких откликов довольные и счастливые Патрик, Дженнифер и Мередит отделились от гостей, отошли в дальний угол студии и начали с жаром обсуждать все происходящее и только что услышанное.
– Вы должны сочинить новую пьесу, где я буду играть главную роль! – возбужденно сказала Мередит. – Мы закрепим наш успех и завоюем настоящую известность! О нас заговорят все!
– Только представьте, какой нас ожидает триумф, если по мотивам нашего спектакля кто-нибудь захочет снять фильм! – воскликнула Дженнифер. – А мы тем временем начнем работать над продолжением данной темы.
– Под названием «Дитя любви, а не войны»! – подхватил Патрик.
– Точно! – вставила Дженнифер, и ее с новой силой охватила любовь к Патрику.
– Потом последует продолжение…
– Что-то вроде «Лучше любить втроем, чем воевать!», – шутливо продолжила Дженнифер.
– А что? Это будет грандиозное шоу! – засмеялся Патрик.
Он быстро наклонился и поцеловал Дженнифер. Ощутив прикосновение его горячих губ, она вздрогнула. Этот поцелуй казался знаком дружеского расположения, однако Мередит такое проявление чувств слегка озадачило.
– Сомнительное название пьесы, – поджав губы, промолвила она.
– Что ж, если тебе оно не нравится, мы назовем пьесу «Любите друг друга, только не начинайте третью мировую войну!», – нашелся Патрик. – Это тебя устраивает?
– Вполне, вот только будет ли спектакль иметь успех…
И Мередит, усмехнувшись, отошла в сторону.
– Она права, – заметила Дженнифер. – Боюсь, она решила, что мы поддразниваем ее.
– А что в этом плохого? – бодро возразил Патрик, но его взгляд мгновенно потускнел, когда он заметил, что Мередит смеется и кокетничает с приземистым, коренастым пожилым господином с большой лысиной, обрамленной венчиком седых волос.
– Слушай, а это, случайно, не тот самый продюсер, что недавно представлял на Бродвее английскую постановку? – спросила Дженнифер. – Было бы замечательно, если бы Мередит познакомилась с ним поближе!
– Пусть делает что хочет, кого это волнует! – раздраженно бросил Патрик.
– Похоже, как раз тебя это и волнует. – Дженнифер удивленно рассматривала помрачневшего Патрика.
– Еще чего! Он годится Мередит в дедушки. Признаться, такие знакомства внушают мне отвращение! Ладно, черт с ним, с этим продюсером! Я проголодался.
– Я тоже. Может, заглянем в китайский квартал?
– Прекрасная идея! Давай незаметно исчезнем из этой скучной компании!
Предложение Патрика уйти вдвоем прозвучало в ушах Дженнифер прекрасной музыкой.
Стоял тихий октябрьский вечер, дул легкий прохладный ветерок, поэтому прогуляться по городу и подышать воздухом было очень приятно. Остановившись перед светофором и ожидая, когда зажжется зеленый свет и можно будет пересечь Восточный Бродвей, Патрик и Дженнифер вдруг начали петь отрывки из своего нового спектакля. Люди с любопытством наблюдали за странной парочкой и переглядывались. Патрик, заметив, что они привлекли к себе внимание, нарочито громко произнес:
– Вкладывая с таким трудом заработанные деньги в свой музыкальный спектакль, мог ли я предположить…
– …что его арии зазвучат на улицах Нью-Йорка! – продолжила Дженнифер, и они с Патриком допели финальную сцену.
Добравшись до китайского квартала, Патрик и Дженнифер нашли небольшой скромный ресторанчик, расположенный на первом этаже магазина, сели за столик с огнеупорным пластмассовым покрытием и снова рассмеялись. Дженнифер сразу подыскала подходящее название ресторану – «Китайские палочки для еды», а Патрик взял меню и выбрал блюда.
– Патрик, остановись, нам этого не съесть! – воскликнула Дженнифер. – Вполне достаточно лапши с кунжутом!
– Ничего, осилим! Яств должно быть много. Вот только что-то не вижу в меню пива, а было бы совсем неплохо запить эту китайскую стряпню.
Официант, услышав про пиво, покачал головой.
– Наш ресторан не имеет лицензии на торговлю спиртным, – сообщил он. – Могу предложить вам чай и прохладительные напитки.
– Чай? – с таким возмущением переспросил Патрик, будто невозможность заказать пиво грубо нарушала его гражданские права. – В столь знаменательный день мы должны пить чай?
– Сегодня состоялась премьера нашей музыкальной комедии, – объяснила Дженнифер, но официант снова покачал головой.
