–
17. Пробуждение
Сюрреалистическая кинолента сна каждый раз застревала на одном и том же стоп-кадре, и она просыпалась в холодном поту. И даже сейчас – она уже сидела на краю кровати с открытыми глазами, но видела перед собой эту картину.
Женщина с ее лицом… Те же высокие скулы, короткие черные волосы, большой рот. Мама… она так и стоит на коленях на мраморном полу под парадной лестницей банка и умоляет Елену спуститься. И сейчас Елена слышит собственный писклявый голос, голос шестилетнего ребенка, скрипучим эхом отдающийся под громадными сводами:
Она видит приближающихся вахтеров и еще крепче сжимает костлявые пальцы Фатера. Потому что Елена прекрасно знает, кто эта женщина, пришедшая за ней в банк в Вевельсбурге.
Она, эта женщина, опоздала.
Елене было пять лет, когда она впервые решилась под большим секретом рассказать маме, что может читать мысли других людей, что она видит все их надежды и мечты в странных цветных видениях.
Мама поначалу смеялась – она приняла это за обычные детские выдумки. Но когда Елена в своих детских рисунках начала изображать страсти и извращенные фантазии взрослого мира, улыбка с лица матери исчезла.
В ту далекую весну, когда Елене больше всего на свете хотелось играть с сестрами, ее потащили в какую-то лабораторию – решили провести предварительное парапсихологическое обследование.
Сначала она, как цирковая обезьянка, показала свое умение угадывать задуманные цифры. Потом был опыт Ганцфельда – ей завязывали глаза повязкой и надевали наушники, в которых слышался только постоянный, так называемый
Она помнит панический страх, когда ее заставили сунуть голову в какое-то отверстие, напоминающее люк стиральной машины… Волосы отвели в стороны и скрепили металлическими скрепками, на макушке приклеили электроды. Это была первая попытка измерить способность крошечной девочки воспринимать астральные волны.
Там, у Фатера в Вевельсбурге, ее оставили больше чем на год: прошла зима, лето, осень, началась следующая зима…
Ранним декабрьским утром женщина вернулась, чтобы забрать ее домой. И хотя теперь ей было очень больно, Елена все равно считала, что тогда она была права. Какое право на нее имела эта женщина, как она могла подумать, что шестилетняя девочка после того, что произошло, захочет вернуться к бросившей ее матери?
Женщина больше не возвращалась. И только когда Елена была уже подростком, она узнала, что произошло.
Ее родители, оказывается, куда-то торопились, сестры пренебрегли ремнями безопасности, серпантин горной дороги был скользким после дождя… навстречу на высокой скорости вывернулся пикап, а тормозные колодки «ситроена» были изношены…
Машина рухнула в пропасть. Несчастный случай. Из тех, когда нет виноватых, некого обвинять. И ответа она никогда не узнает. Да и что за смысл для подкидыша искать этот ответ?
Елена отбросила подушку и посмотрела в окно. Но картинка не исчезала.
Она попыталась мысленно заставить шестилетнюю девочку посмотреть на Фатера, уловить радость в его взгляде – в первые годы так и было… Заставила себя подумать об их работе, о сером порошке в запаянных ампулах в свинцовых контейнерах, о геометрических фигурах, просиявших ей однажды в этом порошке…
И только потом, когда она повзрослела и дар ее начал понемногу угасать, она поняла, что помогала Фатеру и всему Фонду
Но даже с ее помощью далеко не продвинулись. Материал, служивший основой для их экспериментов, серая пыль в стеклянных ампулах, – это была всего лишь мизерная часть богатств, источник которых давным-давно иссяк.
…Шестилетняя девочка медленно переводит глаза на лицо матери.
Елена попыталась остановить мгновение, остаться в этом коконе короткой тишины, замереть, не слышать этого страшного вопроса:
В это неестественно растянутое мгновение она успевает сосчитать окна в зале, увидеть мертвенный зимний свет на полированных каменных стенах, швы на плаще матери, ее распахнутые руки, робкую улыбку…
И эту секунду ей тоже никогда не удавалось удержать.
Но сегодня все было по-другому, словно кто-то включил другую звуковую дорожку… Детский голос утонул в множестве голосов, тех самых голосов, что она слышала, пока мчалась на мотоцикле в Вевельсбург.
Елена сбросила одеяло и побежала в кухню. Она знала только один способ остановить мучительный поток воспоминаний, заставить голоса замолчать.
Она зажгла газовую плиту и вытащила из верхнего ящика нож. Сунула кончик в голубое пламя и дождалась, пока он покраснеет.
Сдвинула повязку на белоснежном плече, обнажив множество красно-бурых шрамов, и приложила раскаленное лезвие к коже.
Резкая боль… и словно кто-то подкрутил звук, голоса стали громче, но слова неразличимы, словно бы кто-то пустил магнитофонную пленку назад. И в этом нелепом визге она различила хорошо знакомый голос:
Еще раз – нож над конфоркой, рука слегка дрожит на этот раз, опять острая боль… В глазах у нее потемнело, она опустилась на пол и закрыла лицо руками.
Но добиться тишины так и не смогла.
18. «Орел»
Дону представилась картина кого-то из подражателей Рембрандта – темно-оливковый фон, на котором угадываются корешки книг с золотым тиснением, зеленая кожа стульев с бронзовыми гвоздями, освещенный дубовый стол. Три фигуры, склонившиеся над металлической шкатулкой в ворохе пожелтевших бумаг.
На заднем плане, в полутьме и немного нерезко, – человек, похожий на жабу. На первый взгляд может показаться, что он уснул на своей табуретке, но жесткая складка у рта выдает напряженное внимание.
Последние страницы лабораторного журнала Нильса Стриндберга, склеенные гармошкой, Эберляйн разложил перед Эвой и Доном, заняв ими почти всю освещенную поверхность стола.
Как и на предыдущих эскизах, везде изображен небесный свод с нанесенными звездами Малой Карловой Колесницы. Однако купол Северного полушария на этих страницах прорисован с куда большей тщательностью.
Эти рисунки сильно отличаются от первых лихорадочных набросков, где даже береговая линия едва различима. Теперь Стриндберг нанес на карты мельчайшие подробности. Прямая линия нулевого меридиана тянется от Гринвича в Арктику и дальше, к Северному полюсу.
На восток от этой линии рисунок покрывает густая сетка меридианов и широт. На север от Свальбарда заштрихован небольшой кружок с надписью:
