была вынуждена поменять все адреса и переформатировать всю систему. И что ехать в Вевельсбург, написала она, и доверять благим намерениям немцев – это верх идиотизма. Идиотов она в жизни повидала немало, но таких – нет.
Он попытался объяснить ей, что не может бросить адвоката в беде. Может быть, написал он, для всех будет лучше, если звезда попадет наконец в руки истинных владельцев.
Она даже не ответила на эту тираду. Но через несколько часов от нее пришло послание с детально разработанным планом.
Дон поправил картонную коробку на коленях. Он вспомнил, каким отвратительным был тогда последний участок дороги от Зальцкоттена до Вевельсбурга. Сплошные выбоины – скорее всего, дорогу за это время привели в порядок. Доводы сестры, особенно когда ее разозлишь, всегда отличались убедительностью. А подробная инструкция, которую она прислала, явно была написана не в лучшем настроении.
– Blut und Boden[50], – услышал он с переднего сиденья.
В зеркало на него смотрели налитые кровью глаза. Это был тот же водитель, который возил их на кладбище Сен Шарль де Потиз. Вчера вечером Дон набрал номер с оставленной визитки. Сейчас он не смог бы объяснить, зачем это сделал. Может быть, ему просто хотелось, чтобы в Германии рядом было знакомое лицо.
– Кровь и Земля, – повторил шофер. – Прямо в пасть дракона.
Не надо было набирать этот номер.
– Родственники в Вестфалии?
– Нет, – промямлил Дон и посмотрел на полосатое от грязи окно. – Как будто бы нет…
Над Вевельсбургом плотной грядой шли тучи, но дождя пока еще не было. Маленький город, вспомнил Дон. Сначала появились поставленные вразброс кирпичные дома в стиле пятидесятых, здесь шли самые страшные бои. Потом они въехали в провинциальный центр. Кое-где сохранились пережившие бомбежку средневековые строения, а в основном – типичные немецкие дома в стиле фахверк.
В этом краю вообще с уважением относились к традициям и фольклору – некоторые дома были в типично тирольском стиле.
Шофер остановился у фисташково-зеленого здания «Фольксбанка» – спросить дорогу. Розоволицая полная дама в осеннем плаще выслушала вопрос и начала с энтузиазмом показывать: линкс, линкс, рехтс унд гераде аус. Шофер попытался истолковать жесты пухлой ручки, но в конце концов покачал головой и поднял стекло, даже не поблагодарив.
Впрочем, найти дорогу было не так уж трудно.
Загадочный «Старый двор» оказался всего-навсего рестораном на ратушной площади Вевельсбурга, где доминировало огромное здание банка. Над его крышей в отдалении виднелась северная башня крепости.
Дон осмотрелся.
Окна ресторана увиты по-осеннему багровым плющом. Почти все столы на тротуаре свободны, и только за одним из них примостилась группа бритоголовых молодых парней в полувоенных куртках.
Они не похожи на типичных неонацистов, подумал Дон. Из ушей тянутся провода, а у одного в руках… оружие? Нет, это не оружие. Скорее всего, какое-то неизвестное ему средство коммуникации.
Похоже, его ждали. Навстречу поднялись двое. Один напоминал борца-тяжеловеса, а у другого была странная конусообразная голова. Дон оглядел площадь. Адвоката Эвы Странд нигде не было.
Таксист затянул ручной тормоз и обернулся. Он остановил машину, как и просил его Дон, на порядочном расстоянии от ресторана.
– Заведи мотор, – быстро сказал Дон. – Мотор должен все время работать.
Шофер поднял глаза к небу, покачал головой и повернул ключ зажигания.
– Мне надо передать вот это… – Дон кивнул на картонную коробку. – И еще до того, как моя приятельница захлопнет дверь, машина уже должна двигаться. И гоним в Мехелен. Чем быстрее, тем лучше.
Шофер сделал скептическую мину – похоже, монолог Дона его не особенно вдохновил, но для пущей убедительности придавил немного педаль газа. Мотор угрожающе взвыл.
Теперь бритоголовые встали. Один отделился и скрылся в ресторане «Старый двор».
Буквально через мгновение в двери появилась молодая девушка, остановилась на пороге и посмотрела в сторону Дона. Одежда на ней была самая обычная, но под курточкой угадывалась кобура.
Она кивнула борцу-тяжеловесу и двинулась к машине. И только когда она сделала первые шаги, Дон вспомнил, где он видел эти пружинистые движения – на кирпичном фасаде отеля «Старый Том» в Ипре.
Он осторожно положил картонную коробку на сиденье, открыл дверь и поставил ногу на булыжную мостовую. Пахло пряной колбасой и пролитым пивом.
Девушка приближалась с приветливой улыбкой. Дон предупреждающе поднял руку. Она, не переставая улыбаться, остановилась в десятке метров от машины.
– Где адвокат?
– Я прошу прощения за причиненные вам неприятности… – начала она по-английски с легким итальянским акцентом, но он прервал ее:
– Да, да, вы просите прощения, я бы тоже попросил на вашем месте… но где адвокат? Я требую, чтобы вы привели ее сюда.
Девушка поднесла руку ко рту и что-то прошептала в кулак. Дон посмотрел в сторону ресторана. В витрине отражались сливочно-белое такси и он сам.
Когда он внимательно изучал Вевельсберг на спутниковой карте, ему казалось, что центр города открыт и свободен. К тому же Дон посчитал, что в полдень рабочего дня на ратушной площади должно быть довольно много народу.
Но сейчас он стоял на этой самой площади, прислонившись к машине, и с замиранием сердца понимал, что в реальности все не так просто, как выглядело на карте.
Ближе всего – группа бритоголовых за ресторанным столиком. Подальше, у табачного киоска, примерно в сотне метров, – несколько школьников на скейтбордах.
Бомж на скамейке откинул голову, словно наслаждаясь отсутствующим солнцем. На крыльце банка инвалид в кресле-каталке, окруженный группой людей в черных костюмах – кто они? Социальные служащие? Немцы не экономят на инвалидах, подумал Дон. Заботятся о своих. Черные костюмы подчинялись малейшему знаку колясочника.
Инвалид смотрел в его сторону, его явно интересовало, чем закончится сцена у такси. Ну что ж, по крайней мере, есть кому забить тревогу в случае чего.
Но то, что он увидел в следующее мгновение, заставило его забыть обо всем. В дверях ресторана «Старый двор» стояла Эва Странд. Лицо ее было все в синяках, под левым глазом – покрытая корочкой овальная ссадина, правый глаз затек.
– Мисс Штранд, как вы видите, – сказала девушка. – Я и в самом деле прошу прощения, но это был ее выбор.
– Я понимаю, – буркнул Дон. Ему ничего так не хотелось, как уехать как можно скорее из этого проклятого города.
– A y вас с собой?.. – сказала девушка и сделала еще один шаг по направлению к нему.
Он опять предостерегающе поднял руку, присел, не отрывая от нее взгляда, и свободной рукой нащупал на заднем сиденье картонную коробку.
За спиной у парламентерши борец-тяжеловес, крепко держа Эву за локоть, начал приближаться к машине. Рядом с ним маячил кто-то еще.
Эва со своими сопровождающими поравнялась с девушкой.
– Как будет происходить передача? – спросила та.
Дон подумал, что к нескольким таблеткам стезолида следовало бы добавить еще как минимум одну.
– Эва, – сказал он. Язык был, как терка. – Эва… Что они с тобой сделали?
Она не ответила. Молча уставилась на Дона и не произнесла ни слова.
– А теперь… верните нам, пожалуйста, нашу собственность.
