испугавшись, что Черкасов потребует назвать автора пресловутого 'мнения'…
Поскольку этот случай по времени был очень близок к тому, что произошло с нашей группой на 'момовской' комиссии, я понял, что все это взаимосвязано: кто-то за моей спиной плел интриги. Непонятно было только зачем? Кому я мог мешать?
Как бы то ни было, я стал заведовать отделом научно-медицинской информации. Быстро привел в порядок коллектив. Взял в отдел несколько толковых сотрудников. Работа стала налаживаться. Не бросил я и занятий наукой, поскольку через какое-то время в институт обратился Спорткомитет с просьбой помочь в организации первой советской экспедиции на Эверест. Директор назначил меня ответственным исполнителем этой научной темы. Но это было уже после моего возвращения из плавания на 'Тигрисе'…
'ТИГРИС' ВЫХОДИТ В ОКЕАН
После плаваний на 'Ра', когда была доказана возможность древних трансокеанских контактов, Хейердала стала волновать история Двуречья, древних обитателей Месопотамии. И, конечно, в его излюбленном аспекте. Среди наскальных рельефов ему первыми попадались на глаза те, на которых были изображены корабли. В клинописных надписях на глиняных табличках его прежде всего занимали строки о море.
Древние шумеры совершали дальние океанские плавания — Хейердал был убежден в этом. Оставался пустяк — отыскать прямые доказательства. Тур не сомневался, что за доказательствами дело не станет.
Датский археолог Джеффри Бибби, ведя на Бахрейне раскопки, обнаружил под слоем песка останки стариннейших городов.
— Представляете, он отодвинул истоки мировой цивилизации более чем на тысячу лет! — восторгался Тур. — Трехтысячный год до новой эры — и могучее государство, остров-ярмарка посреди Персидского залива! Из Омана туда везут медь и золото, из Африки — слоновую кость, из долины Инда — кремни и сердолик!
В клинописных документах Двуречья часто упоминался Дилмун, богатая страна за морем, с которой торговали шумеры: обменивали шерсть на металлы. Из документов следовало, что шумеры совершали свои путешествия на каких-то плетеных судах, плавали на них по Персидскому заливу, ходили не только на Бахрейн, но спускались к Аравийскому морю, заходя в какой-то Макан за медью. Джеффри Бибби подтвердил, что на территории теперешнего Омана сохранились следы древних медных рудников.
За сердоликом шумеры плавали в какую-то Мелуху. Поскольку сердолик добывался в районе Инда, Хейердал вполне мог предположить, что шумерские плетеные суда выходили в Индийский океан.
Но на каких судах месопотамские купцы могли совершать свои путешествия? Ведь теперешние местные рыбаки пользовались лодками, которые они делали из пальмовых ветвей. На этих лодках они ночью выходили ловить рыбу, а днем вытаскивали для просушки, поскольку пальмовые стебли быстро впитывали воду и не могли долго держаться на плаву.
Хейердал предположил, что, возможно, шумеры делали свои суда из местного тростника. Но это еще требовалось доказать. И он отправился в местность, где живут 'болотные арабы', чтобы разгадать тайну древних шумерских судов. Жители этой современной 'аравийской Венеции' делают из камыша не только свои дома, но и 'землю', на которой стоят их шалаши, находится скот. Они вяжут из камыша плот, грузятся на него и пускаются в плавание по бесчисленным протокам — куда понесет, туда и ладно. Постепенно плот намокает, притапливается, его наращивают, укладывая свежие вязанки… Странствия такого островка заканчиваются, когда он застревает на мели или прибивается к берегу.
Эти-то плавающие островки и заинтересовали Хейердала. Считалось, что хотя камыш берди, из которого могли быть сплетены шумерские суда, не уступает по плавучим свойствам африканскому папирусу, но и не превосходит его. Пробы подтверждали, что берди держится на плаву без просушки всего две недели — какие уж тут суда для выхода в океан…
А плоты 'болотных арабов', прежде чем ощутимо намокнуть, плавали месяцами. В чем дело?
— Август, — ответили 'болотные арабы'. И объяснили, что для строительства плотов годится не всякий берди, а лишь тот, что срезан в августе. В августе он, как говорится, в самой поре: достиг спелости, но еще не начал стареть. И его плавучесть в это время высока изумительно.
Так у Хейердала созрела идея — а почему бы не проверить мореходные способности этого камыша берди? Но для того чтобы построить новое судно, больших, чем 'Ра', размеров, требовались немалые средства. Надо было искать богатого покровителя или заимодавца.
Еще когда Тур трудился над фильмом о 'Ра' и тоже испытывал финансовые затруднения, его выручило шведское телевидение, на котором работал его близкий друг Ленард Эренборг. Тур решил снова прибегнуть к его помощи и попросил Эренборга позондировать почву, не заинтересует ли географический отдел шведского ТВ телевизионный фильм о плавании на камышовом судне.
Шведы ответили: 'Интересно, поможем, но одни не потянем. Надо привлечь какую-нибудь другую телевизионную компанию, например, английскую Би-би-си'.
Би-би-си тоже отнеслась к предложению Хейердала сочувственно, однако заявила, что и она вкупе со шведами не потянет. Не позвать ли на подмогу телевидение ФРГ?
Дальше — как в известной детской сказке: за фалды западногерманских телевизионщиков ухватились японские, за фалды японских — американские, так называемый Тринадцатый канал, патронируемый Американским географическим обществом. И все вместе, впятером, вытянули репку: собрали требуемые полмиллиона долларов.
Взамен Тур обязался предоставить в распоряжение кредиторов четырехчасовую телевизионную картину об экспедиции 'Тигриса'. Картину они выпустят в эфир там и тогда, где и когда сочтут нужным.
Таким образом, медведь еще не был добыт, а шкура его уже была продана, причем продана именно для того, чтобы организовать охоту.
В контракте, заключенном Хейердалом с телевизионными компаниями, было много пунктов и пунктиков. Каждый в отдельности был вроде бы и пустячный, но вместе они связали Тура не хуже, чем Гулливера лилипутские путы. Вся информация о плавании, текстовая, изобразительная, печатная, переданная по радио, объявлялась собственностью консорциума. Без его ведома мы не имели права публиковать ни строки. Никакой самостоятельности! Тур с первых дней подготовки плавания уже чувствовал себя должником консорциума.
Заключенный контракт сказался и на составе будущего экипажа: в нем должны были быть четыре кинооператора. Но первыми в экипаж должны были войти ветераны 'Ра' — без нас Туру было бы трудно.
К этому времени ряды 'стариков' поредели. Весельчака Жоржа Сориала уже не было на свете — за два года до этого, работая под водой, он попал в беду и погиб в Средиземном море.
Разошлись пути Хейердала и Сантьяго Хеновеса. Мексиканский профессор сам стал выходить в океан. С Абдуллой Джибрином связь была потеряна. По семейным обстоятельствам отклонил приглашение марокканец Мадани: у него умер брат, и нужно было заботиться об осиротевших племянниках. В последнюю минуту отказался и Кей Охара — у него серьезная болезнь глаз.
Оставались четверо из девяти… Грустно… Из нас, прежних, Тур мог теперь рассчитывать на Карло, Нормана и меня.
Из новичков Тур пригласил своего давнего друга мексиканца Германа Карраско Франко. Крупный предприниматель, миллионер, он был блестящим кинооператором и фотографом. Во время подводных съемок фильма в Арктике он сделал под водой уникальные кадры плывущего над ним белого медведя.
В помощь Карло и Герману были 'приданы' оператор Питсбургского телевидения Норрис Брок и японец Тору Сузуки, тоже одаренный оператор и по совместительству владелец ресторана. Самыми молодыми членами экипажа были: 26-летний Детлеф Зойтцек из ФРГ, несмотря на возраст, известный в своей стране капитан; норвежец Ганс Питер Бём, выпускник 'Атлантик-колледжа', мечтавший стать врачом; датчанин Асбьерн Дамхус, студент-физик и математик, уже имевший опыт плаваний. Еще один студент (на этот раз
