ситуацию. Завоеванные ими территории в Святой земле требовали не только сильного централизованного управления из Иерусалима, но и установления тесных дружественных отношений с палестинскими подданными, а также, что было важнее всего, постоянной подпитки людьми, деньгами и поставками из Европы. В те времена ни одно из этих требований выполнить было невозможно. Поэтому люди Леванта – уже больше не крестоносцы, но владельцы феодов на Востоке и властелины восточных замков, селений и рабов – постепенно двигались к своему окончательному поражению и изгнанию, не оплаканные своими прежними подданными и забытые странами, некогда их пославшими.
ЛУЧНИКИ АНГЛИИ
Роль лучников в войне стара так же, как и сама война. Это обстоятельство, возможно, затрудняет понимание того, почему появление на полях сражений сравнительно небольшого количества лучников обеспечило им такое значительное место в истории англоязычных народов. О них написано много хвалебных слов; многие находят определенное удовольствие в чтении историй о парнях в крестьянских кафтанах, посылающих метровую стрелу в какого-нибудь мерзкого рыцаря или барона. Но и швейцарцы были такими же точно крестьянами, смирившими не одного гордого аристократа, и все же они не получили и доли той популярности, которую обрели вольные йомены-лучники. Возможно, тут играет роль само оружие, которое мы воспринимаем как примитивное и в то же время эстетически привлекательное, – а это объясняет и то, что стрельба из лука является спортом миллионов, тогда как метание копья увлекает весьма немногих. Как бы то ни было, английские лучники прочно занимают в истории страны свое место, столь же прочно, как и король Артур и Робин Гуд.
Происхождение большого лука трудно установить с точностью; по всей вероятности, он появился в южной части Уэльса. Летописи, датируемые серединой XII столетия, упоминают об уэльских луках, способных пускать стрелы, пробивающие дубовую доску толщиной в четыре дюйма, что убедительно свидетельствует о чрезвычайной мощности этого оружия. Из многих десятков тысяч сделанных за всю историю луков до наших дней дошло только два из них, да и то относящихся к гораздо более позднему времени. Они были найдены среди останков поднятой со дна моря «Мэри Роуз»[10], затонувшей в 1545 году, и хранятся ныне в Оружейной палате Тауэра. Эти луки имеют 6 футов и 4,75 дюйма в длину и соответствующий вес. Сэкстон Поуп, известный американский стрелок из лука, охотившийся с ним на крупную дичь по всему свету и испытавший множество туземных луков, в точности воспроизвел один из этих луков, сделав его из выдержанного тиса. Готовый лук весит (на языке лучников это означает выраженную в фунтах силу, которая необходима, чтобы оттянуть тетиву так, чтобы наконечник стрелы коснулся лука) 34,5 килограмма, имеет в натянутом состоянии длину 91,5 сантиметра и пускает стрелу на расстояние 234 метра. Спортсмен-лучник наших дней использует стрелы длиной 71 сантиметр, оттягивая тетиву до уровня своего глаза, тогда как средневековый английский лучник использовал стрелу длиной в метр и оттягивал тетиву до уровня уха.
Даже допуская, что человек, посвятивший всю свою жизнь стрельбе из лука, может достичь самых высоких результатов, мы все же не можем согласиться с чересчур оптимистичными оценками дальности стрельбы и мощности лука.
С достаточным основанием можно полагать, что максимальная дальность стрельбы английских луков достигала 300 ярдов. На такой дистанции совершенно невозможно «расщепить стрелой ивовый прутик». Но град множества стрел, пущенных в наступающее строем войско, однако, достигнет своей цели и поразит не одного из идущих в атаку. Сила же удара стрелы, как и любого другого метательного снаряда, зависит от ее веса и ее скорости, а стрела метровой длины со стальным наконечником весит немало. Поэтому ее пробивающая энергия весьма значительна, и даже на пределе своей дальности такая стрела может нанести серьезное ранение, если не поразить насмерть. Но на пределе дальности она не сможет пробить броню, поэтому на дальних дистанциях ее основным предназначением было поражать вражеских лошадей – то есть лишать врага подвижности и маневренности.
Во времена битвы при Креси, да и на всем протяжении XV столетия лошадь в бою была защищена только попоной из плотной ткани, если вообще она на ней была. Лишь к тому времени, когда искусство бронников достигло своего расцвета (приблизительно к середине XV века), конские доспехи стали достаточно легкими, чтобы не слишком стеснять животное (которое уже несло на себе примерно 250 фунтов веса вооруженного всадника и его брони) и давать в то же время достаточную защиту. Лошадь не должна была быть убита до того времени, как закончится сражение. На самом же деле много правильно организованных атак захлебнулись из-за падения лошадей, пораженных стрелами лучников на дальних дистанциях.
Воздействие стрелы на броню зависит от расстояния, но в большей степени от типа брони и от угла встречи стрелы с броней. Доспех середины XV столетия сочетал в себе как кольчугу, так и пластинчатую броню. Кольчуга могла выдержать удар стрелы на дальней дистанции, но вблизи даже лучшие из кольчуг оказывались пробиваемыми. Знаменитый эксперимент, во время которого доктор Поуп пустил с короткой дистанции стрелу в превосходный доспех из кольчуги дамасской стали – хранитель, предложивший было надеть ее на себя, как говорят, позеленел, увидев результат, – показал, что стрела с кинжальным наконечником, то есть тонким, малого диаметра, пробивает не только кольчугу, но и дюймовой толщины доску, на которой та висела. Другое дело пластинчатая броня – если угол встречи стрелы с ней достаточно велик, то стрела отражается рикошетом в сторону. Превосходные «готические» доспехи середины XV столетия создавались с учетом такого эффекта, что совпадает по времени с некоторым снижением боеспособности английских лучников.
Но вернемся к вопросу о появлении и развитии большого лука в Англии. С уверенностью можно утверждать, что он не был скопирован, как считают некоторые специалисты, с норманнских луков, которые использовались при Гастингсе. Как норманнские луки, так и те, которые имелись у саксов, были копиями луков норвежцев – короткими луками, тетива которых оттягивалась к груди, а не к уху. То обстоятельство, что во времена Ричарда I в качестве метательного оружия получил распространение арбалет, только подтверждает этот факт. Поскольку Ричард Львиное Сердце был прекрасным солдатом, он не преминул бы использовать большой лук как эффективное оружие против сарацин, будь он тогда широко распространен в Англии. Король Иоанн Безземельный мог быть мерзким правителем, но как генерал он был отнюдь не дураком – и в его правление арбалет продолжал оставаться основным метательным оружием.
Доспехи середины XIV века (переход от кольчуги к пластинчатым доспехам. К шлему-бацинету крепится бармица (кольчужная сетка для защиты шеи). Поверх нагрудника кирасы надевалась расшитая накидка из шелка или бархата. Большой шлем (носился не всегда) подбит мягким материалом там, где он опирается на малый шлем-бацинетв
И лишь во время правления Генриха II (1133–1189) летописях начали появляться упоминания о больших луках в руках уэльских лучников. Ричард де Клер, прозванный Сильным Луком (примечательно само это прозвище), использовал уэльских лучников в своих войнах в Ирландии и с их помощью завоевал восточную часть острова, ставшую известной под названием Пейл.
Но только в ходе сражения при Фалькирке большие луки заметно вошли в историю войн. Эдуард I, уже знакомый с мощью уэльских луков, имел в своем войске подразделение уэльских лучников. Эти его былые враги (Уэльс был покорен сравнительно недавно) причиняли ему немало неприятностей и даже после изрядной «замятии», в ходе которой погибло несколько священников, взывавших к миру и спокойствию, пригрозили ему тем, что собираются переметнуться на сторону шотландцев. К счастью для англичан, они в конце концов отказались от своего намерения.
Уильям Уоллес, борец за свободу Шотландии, выстроил своих не защищенных доспехами копьеносцев, составлявших большую часть его армии, плотными массами, подобно «ежам» швейцарцев. Его собственные лучники (шотландские лучники, как представляется, никогда не пользовались высокой репутацией) были рассредоточены между копьеносцами, а их тыл прикрывало небольшое подразделение конницы.
Английские конники пошли в атаку – одно подразделение начало широкий фланговый обход, огибая болото. Другое, под командованием епископа Дурхемского, осталось на месте, поджидая подхода короля с основной массой войск. Бароны, с типичным для них смирением и дисциплиной, умоляя епископа оставить выстроившихся воинов и сотворить мессу, атаковали шотландских копьеносцев и были отбиты, понеся многочисленные потери. Другое подразделение конницы, пошедшее в обход, постигла такая же участь, но король, памятуя о преподанных ему уроках на холмах Уэльса, ввел в бой своих лучников. Шотландские лучники и валлийская конница были рассеяны еще во время первой атаки, и теперь беззащитные
