небритый надзиратель, позвякивая связкой ключей, повел меня в канцелярию, где уже ждал чернявый.
– Республика, Единая и Неделимая! – воскликнул я, с удовлетворением заметив, что вид у комитетчика весьма удрученный.
Гражданин Амару скривился, словно я помянул по меньшей мере черта.
– Шутите? Самое время!
– Отчего же? – возразил я, присаживаясь на колченогий табурет. – Сколь славно пострадать за отечество!
– Я бы этому Шометту башку оторвал! – Кулак чернявого врезался в стол. – Мы же его, ублюдка, предупреждали! Ни одного ареста без нашей санкции!
– Наверно, я был чересчур подозрителен. Во всяком случае, Сурда мне поверил…
– Что?! – чернявый даже подскочил. – Вы встретились с Николя Сурда?
Я пожал плечами с самым невозмутимым видом.
– Теперь это уже бесполезно. Меня «засветили». Так это, кажется, называется? Кто из людей д'Антрега мне поверит? Шпион роялистов угодил прямиком в Сен-Пелажи, затем перед ним извинились…
Я умолк, предоставив гражданину Амару додумать остальное. А вывод был очевиден – операция сорвана. Так что гражданам из Комитета безопасности следует поискать другого национального агента. Пусть он и берет след…
– Более того, – добавил я, дабы все стало ясно, – на месте гражданина Сурда я бы выстрелил такому счастливчику в затылок – на всякий случай.
Амару пробормотал: «Еще бы!» – и вновь умолк. Теперь следовало выждать.
– Давайте так, – наконец заговорил он. – Все, что можно, мы сделаем. Все! Вы – один из самых опытных агентов, гражданин Шалье. Придумайте! Если надо, можно организовать побег…
Я представил, как перепиливаю решетку, как спускаюсь по шелковому шнуру с пятого этажа. Впрочем, можно еще вырыть подкоп…
– Спасибо, гражданин Амару. Кстати, много побегов было из Сен-Пелажи?
– За последний год – один…
– Вот именно, – кивнул я. – Очень достоверно! А если кто-то из людей д'Антрега служит в вашем ведомстве?
Полюбовавшись вволю его растерянной физиономией, я решил, что пора его утешить. А то чернявый, того и гляди, оставит меня за решеткой – для моего же блага.
– Дайте чернил.
Пока Амару пододвигал чернильницу и суетливо искал перо, я достал пустой бланк гражданского свидетельства. К счастью, в этой суете меня не догадались обыскать.
– Его надо заверить.
Чернявый взглянул на бумагу, кивнул и быстро поставил свою подпись. Я взял перо и, чуть подумав, вписал в пустую графу: «гражданин Франсуа…» Запоминать еще одну фамилию не хотелось, и я, не мудрствуя, добавил: «Ксавье». Итак, гражданин Франсуа Ксавье. Сойдет!
– Мы выйдем сейчас вместе, и вы проводите меня до ворот. А гражданин Люсон должен вернуться в камеру. Надеюсь, вы понимаете, что его должны содержать строго и в полной изоляции?
Амару изумленно раскрыл глаза, но тут же понял и усмехнулся:
– И в железной маске! Будет сделано, гражданин…
Он выжидательно поглядел на меня, но я отмолчался. Называть свою новую фамилию не хотелось.
– И учтите, ничего не могу обещать. Ничего! Вы понимаете? Мне придется все начать сначала.
– Да, да, конечно! – в голосе чернявого звучало облегчение. – Но мы верим вам, гражданин Шалье! Только вы…
Дальше можно было не слушать. Теперь, что бы ни случилось, торопить меня не станут. Выходит, и от тюрьмы бывает польза!
Мы расстались за воротами, договорившись, что я сам навещу чернявого по одному из двух названных им адресов. В крайнем случае я могу пойти прямо к гражданину Вадье. В этом тоже был резон – искать меня не станут – по крайней мере несколько дней. А это меня тоже вполне устраивало. Напоследок Амару пообещал как следует разобраться со всеми «ублюдками», приложившими руку к моему аресту. Это не обещало ничего доброго ни гражданке Грилье, ни гражданину старшему коридорному, ни толстяку с трехцветной повязкой через брюхо. Наверно, следовало бы за них заступиться, но почему-то я этого не сделал. Возможно, не нашел нужных слов.
Я уже принялся оглядываться по сторонам в поисках фиакра, когда внезапно почувствовал на своем плече чью-то руку.
– Т-только не говорите, что это не вы. Иначе моя в-вера в человечество будет окончательно подорвана!
Я не спеша обернулся. Камилл Демулен улыбался, но вид имел крайне растерянный.
– Н-надеюсь, вы не п-перестреляли всю охрану, г-гражданин Люсон, п-поскольку в моей коляске вот-вот слетит колесо и п-погони она не выдержит…
– Если всех уже перестреляли, то и гнаться некому, – рассудил я. – Слава Республике, гражданин Демулен!
– В-вовеки аминь! Вопросы п-потом, уходим!
Он схватил меня за локоть и потащил куда-то за угол.
– Погодите, Камилл! – я попытался вырваться, но безуспешно. – Знаете, в моей компании сейчас может быть опасно.
– Д-да? – Синие глаза блеснули. – П-правда? Знаете, Б-бастилию тоже было опасно брать, но я ее все- таки в-взял. Скорее, т-там коляска. Хорошо, что я – человек б-богатый. Иногда это может помочь…
За углом действительно обнаружилась коляска. Демулен подтолкнул меня, вскочил сам и кивнул кучеру.
– П-поедем к Шарлю. Там расскажете про свой анабазис. Признаться, п-поражен. Как раз шел в-вас проведать в узилище…
– Так вы приехали из-за меня? – поразился я.
Демулен лишь улыбнулся, и я почувствовал нечто вроде стыда. А если бы за решетку упрятали не меня, а этого симпатичного заику, смог бы я поступить так же? Он ведь знает, кто я!..
– Шарль хотел идти к Жоржу, – продолжал Камилл, похоже, не пришедший еще в себя от неожиданности. – Но Жорж сейчас даже не член этого д-дурацкого Комитета. Слушайте, Франсуа, вы что, б-бежали?
– Меня выгнали, – сообщил я не без гордости. – За дурное поведение. Поэтому мне сейчас нужно найти место тихое – и желательно очень спокойное…
– Устроим! – Демулен махнул рукой. – Это как раз не п-проблема. К сожалению, проблема в д-другом…
Его тон мне внезапно не понравился. Что-то случилось – и не со мной.
Дверь нам открыл Вильбоа. Увидев меня, он растерянно моргнул и, кажется, хотел перекреститься, но раздумал.
– Вы? – На бледном лице мелькнула улыбка. – Впрочем, вопрос дурацкий, можете не отвечать… Камилл, как тебе удалось?
– Мне?! – Демулен хмыкнул. – Я встретил нашего г-гражданина «аристо» мирно гуляющим в-возле Сен- Пелажи, к-как будто так и должно б-быть!
– Хорошо! – Лицо Вильбоа сразу же стало серьезным. – Проходите.
Да, что-то случилось. И не со мной. Вернее, не только со мной. Я окончательно убедился в этом, когда дверь в комнату отворилась, и в полутьме коридора блеснули знакомые очки.
– Добрый день, гражданка Тома! – произнес я как можно веселее. – Каким ветром?
Девушка не ответила, лишь лицо ее странно дрогнуло. Да, похоже, дело плохо!..
Когда мы разместились в креслах, я достал из кармана последнюю папелитку и повернулся к Вильбоа:
– Кто?
– Ну, прежде всего, вы, – невесело усмехнулся он. – Вас арестовали вчера днем, а вечером…
