– Ну да, ну да, – поспешно кивнул нормандец. – Только тут, в деревне, одна бабка имеется. У нее я амулет один присмотреть… присмотрел. Говорит, что против любого беса…
– Лягушачьи лапки? – поинтересовался я. – Или когти ее черного кота? Брат Петр!
Он вновь сник. Я хотел уже добавить к дюжине «Радуйся» еще столько же «Верую», но пожалел парня. Все, что видел он в жизни – грязная деревня в Нормандии и суровые стены Сен-Дени. Окситания для Пьера – дальше, чем земля серов. Подумав, я посоветовал ему обратиться к кому-нибудь из братьев и одолжить ради такого случая что-нибудь подходящее – кипарисовые четки из Святой Земли или иконку, освященную в Риме. Пьер несколько успокоился, и я оставил его наедине с «посохом». Не грех поучить моего нормандца уму-разуму, но я вовремя вспомнил о брате Ансельме. Этот, конечно, «посох» вырубать не станет и в деревню за лягушачьими лапками не пойдет, но, как известно, в тихом омуте…
При моем появлении брат Ансельм сделал неуловимое движение, что-то пряча под одеялом. Больше прятать некуда – келья была, как и полагается, больше похожа на средних размеров склеп. Правда, некоторые братья умудрялись оборудовать превосходные тайники в стенах, но брат Ансельм еще зело молод и неопытен.
– Что там у вас, брат мой? – поинтересовался я самым невинным тоном.
– Н-ничего, отец Гильом, – твердо ответил паренек и моргнул точь-в-точь, как брат Петр.
Я задумался.
– После нашего разговора, брат Ансельм, вы отправитесь на задний двор и найдете брата Петра. Под его наблюдением до обеда будете колоть дрова. После обеда под его же наблюдением лично вырубите себе дорожный посох – он вам объяснит, что к чему. Затем принесете десять ведер воды. А теперь покажите то, что прячете.
Кинжал – прекрасная дамасская работа, золоченая рукоять, герб из цветной эмали. Я потрогал острие и едва не поранился – тот, кто точил оружие, знал свое дело.
– Это ваш герб, брат Ансельм? – поинтересовался я, разглядывая изображение аиста и непривычный девиз: «Мои крылья белы, как снег».
– Моего деда по матери, – Ансельм сжал губы. – Он подарил мне кинжал перед тем, как… Ну, в общем…
– У меня нет слов, брат Ансельм, – заметил я, хотя сказать было что. Хранение оружия в келье – тут десятью ведрами воды не отделаться! По всем правилам Ансельму светит монастырская тюрьма, причем надолго.
– Отец Гильом! – лицо парня побелело. – Этот кинжал освящен на Гробе Господнем! Мой дед брал Иерусалим вместе с Готфридом Бульонским!
– И тем не менее, брат Ансельм…
Мой меч, лежавший в часовне Сен-Дени, тоже освящен в Храме Гроба Господнего, где меня посвящали в рыцари, и у меня куда больше оснований не расставаться с ним. Но в тайнике, который я оборудовал в первый же год пребывания в Сен-Дени, хранятся совсем иные вещи…
– Между прочим, крылья аиста, по-моему, черные, – заметил я, разглядывая оружие. Ансельм еле заметно пожал плечами.
– Герб моего деда пожалован его предку еще во времена короля Лотаря[19].
– Едва ли. Насколько я помню, в те времена гербы имели несколько иной вид… Брат Ансельм, стоит ли объяснять вам, что мы не принадлежим к рыцарскому ордену? Мы всего лишь братья-бенедиктинцы.
– Ехать в Памье опасно, отец Гильом. Я уверен – там нам пригодится не только кинжал. Я бы не отказался от эскорта из полусотни латников.
– А вы не преувеличиваете, брат Ансельм?
Трусости за парнем раньше не замечалось, да и в его голосе не было страха. Итальянец не боялся – он знал, что говорит.
– Джованни Орсини любит посылать людей в западню. Он мастер по части мерзостей.
– По части мерзостей… – механически повторил я. – Брат Ансельм, вынужден заметить, что впервые услыхал от вас неверное, более того, совершенно вульгарное выражение. Будьте сдержанней, прошу вас. Не судите Его Высокопреосвященство, и да не судимы будете. Даже если ваше прежнее с ним знакомство было не особо приятным.
Смуглое лицо Ансельма вспыхнуло, но он молча кивнул, не став возражать. Это не имело смысла – то, что они с Орсини знакомы, я сообразил еще в Нотр-Дам-де-Шан.
– К тому же вы мне нужны не как боец на кинжалах, а в другом качестве, брат Ансельм. После того, как закончите носить воду, направляйтесь в библиотеку и прочитайте то, что я оставил для вас. Там свод кутюмов графства Тулузского и все, что отец-библиотекарь смог подобрать по округу Памье и графству Фуа. Кроме того, прошу ознакомиться с некоторыми другими документами – они вас тоже ждут. Главное выпишите на пергамент – вам оставят чистый свиток. Имейте в виду – у меня нет времени читать все это, и я рассчитываю исключительно на вашу молодую память.
Все документы я уже, конечно, прочел, более того, кое-что постарался запомнить дословно, но подобные невинные хитрости порой бывают полезны. Хотя бы для того, чтобы горячий парень из Италии на время забыл о колющих и режущих предметах.
– Работать придется ночью. Свечи вам выдадут. Утром побеседуем.
Ансельм на миг задумался, затем вновь кивнул:
– Да, отец Гильом. Вы… Вы рассчитываете раскрыть это дело?
Такого вопроса я не ожидал и чуть не ляпнул «А как же!», но вовремя сдержался. Лгать парню не стоит.
– Думаю, брат Ансельм, те, кто способствовал исчезновению брата Умберто, делали это, чтобы
