тянулись сады, чуть дальше темнел лес.
Ансельм шел молча. Я терпеливо ждал. Почему-то подумалось, что речь пойдет о дочери жонглера. С Анжелой мы расстались по дороге в Артигат, и с тех пор о ней не было ни слуху ни духу. Но итальянец молчал.
– Вас что-то смущает, брат мой? – поинтересовался я, пытаясь завязать разговор. Ансельм дернул плечом.
– Да! Многое. Я… Я поступил нехорошо… Наверное, я должен исповедаться, но я еще не готов! Не могу…
– Истинно так, брат мой, – кивнул я, понимая, что торопить парня нельзя. – Ты, как сказал бы брат Петр, великий грешник есть. Я заметил, что уже три вечера подряд он готовит ужин. Я не говорю уже о том, кто ходит на рынок…
Ансельм виновато развел руками.
– Но эти грехи ничто по сравнению с тем, что ты, брат мой, прячешь под спудом некую книгу в деревянной обложке, не показывая ее нам, твоим собратьям!
– А-а! – вокруг было темно, но мне показалось, что итальянец улыбается:
– Воистину грешен я, отец Гильом, ибо читал я не что иное, как письма великого грешника брата Абеляра.
Вот это да! Еще недавно эти письма ходили на обрывках старых свитков, теперь же кто-то позаботился переписать их в книгу. Интересно, откуда такая книга в славном городе Памье?
– Вы ведь учились вместе с ним?
– С братом Абеляром? – удивился я. – Нет, конечно. Я и видел его раз в жизни. И могу сказать, что эта встреча не произвела на меня особого впечатления. Абеляр мельче, чем его грехи.
– А я думал, что вы вместе были в Болонье! – разочарованно протянул парень.
Он явно собирался говорить со мной не об Абеляре и не о Болонье, но я сделал вид, что ничего не понимаю. Почему бы не побеседовать о Болонье?
– Видишь ли, брат Ансельм, когда я приехал в Болонью, Абеляр был уже достаточно знаменит. Для него университет был просто неинтересен. Кстати, он мне так и сказал. Он о себе весьма высокого мнения, этот еретик.
– Ересиарх, – негромко поправил Ансельм, и я не стал возражать.
Между тем, сады остались позади. Мы вступили в лес, и я ощутил легкую тревогу. Гулять в лесу после захода солнца – занятие не из самых веселых. Но виду решил не подавать.
– К тому же в Болонье тогда все только начиналось. Университета еще не было. Мы собирались, читали книги, пытались что-то понять. Говорят, там сейчас все чинно и скучно…
Ансельм кивнул:
– Да, я был там. Сейчас там очень похоже на монастырь… А почему вы поехали туда?
Я задумался. Ответить не так-то просто.
– Если честно, то я не собирался. Я принял постриг в Лионе, в обители Святого Якоба. Настоятелем был отец Мартин, хороший знакомый отца. Тогда я только вернулся из Палестины и хотел одного – укрыться в келье и забыть обо всем. Но отец Мартин рассудил иначе.
…В лесу было тихо, но я продолжал держаться настороже. Из-за чего Ансельму вздумалось идти сюда на ночь глядя? Впрочем, спешить некуда.
– Он считал, что я еще слишком молод, чтобы жить в монастыре. Мне ведь было всего двадцать два. И он послал меня в Болонью.
– А почему вы решили написать книгу об Иринее?
Дорога вела прямо, но я заметил, что мы подходим к перекрестку. Ансельм замедлил шаг.
– О Святом Иринее? Скорее всего, из чувства противоречия. Мне не понравился его страх.
– Как?
– Страх, – я усмехнулся. – И святые могут испугаться, брат Ансельм. А Ириней испугался. Он жил в страшное время – время гонений, войн, бунтов. И он решил, что Враг рода человеческого слишком силен.
– А вы считаете иначе?
Ансельм остановился – точь-в-точь на перекрестке.
– Мы много об этом спорили в Болонье. Даже устроили диспут с самим Петром из Ломбардии. Признаться, Врагу мы не оставили ни одного шанса…
– То есть вы считаете, что в мире есть только одна Сила?
– Конечно, – кивнул я. – И эта Сила – Господь. Отцу Петру пришлось туго, и будь его воля, нас бы вразумили не только словесно. Но тогда он еще не мог собирать хворост…
Внезапно я рассмеялся. Ансельм поглядел на меня в немалом изумлении.
– Ничего… Просто вспомнил… В Болонье со мной учились двое клириков – оба с самого края света. Один – Диметрий Фульминат, схизматик, откуда-то из Сарматии, второй – из Норвегии, кажется, его звали Хельг. Они додумались до того, что поелику Христос обещал спасение всем, то это касается и Врага!
– Что?! – парень окончательно обомлел.
