– И понял я, Начо, что в чем-то прав оказался спутник наш, сеньор Рохас. Видать, и вправду гибнет в мире этом славное рыцарство, а может, и погибло уже. И не в бомбардах дело тут, не в аркебузах и кулевринах. Сгинули обычаи благородные, и вежество, и обхождение, главное же – нравы добрые, вере Христианской преданность. А без них – зачем же нужны мы?
И вновь вздохнул Дон Саладо, книжку раскрыл, принялся страницы листать.
– Послушай, Начо! Описывается тут прегорестная кончина благородного короля Артуро, смертельно раненого – увы! – своим собственным сыном. И вот отнесли славного Артуро в некую часовню у моря, и услышали вдруг крики на поле, где только что окончилась кровавая битва…
Наклонился мой идальго, окулярами чуть ли не самой страницы коснулся:
– «…Вдруг слышат они крики на поле.
– Пойди, сеньор Лукан, – сказал король, – и узнай мне, что означает этот крик на поле.
Сеньор Лукан с ним простился, ибо был он тяжко изранен, и отправился на поле, и услышал он, и увидел в лунном свете, что вышли на поле хищные грабители и лихие воры и грабят и обирают благородных рыцарей, срывают богатые пряжки и браслеты и добрые кольца и драгоценные камни во множестве. А кто еще не вовсе испустил дух, они того добивают ради богатых доспехов и украшений…»
Покачал шлемом Дон Саладо, книгу толстую закрыл.
– Разве только о погибели Камелота пишет тут сеньор Мэлори? Не так ли погибло все рыцарство мира Христианского, во всех странах наших? И хоть до сего дня посвящают многих в звание рыцарское, и мечом плеча касаются, но мнится мне, что это грабители и воры друг друга возвеличивают…
Поглядел я на дом, что за садом спрятался. Если бы одни лишь воры и грабители!
– И вновь скажу: поздно довелось мне родиться, Начо! Не застал я времена славные, когда доблесть миром правила, когда сильный не обижал слабого, и зло всегда встречало отпор.
Не стал я спорить (пробовал уже сеньор Рохас, да что толку?), хоть и сомнение на сей предмет имел. Уж больно невесел стал мой рыцарь.
– Чем же возвеличится Кастилия наша? Неужто черным ведовством, каждому доброму христианину мерзком? Не воздвигнется ли на месте славного королевства Град Антихристов, видом блестящий, внутренностью же богопротивный?
И вновь не стал я отвечать, только рукой до его плеча дотронулся. Все понял идальго, даром что разумом недужный!
Понурил голову Дон Саладо, но внезапно выпрямился, очами сверкнул:
– Не бывать тому, Начо! Пока живы мы с тобой – не бывать! Не со мною ли мой славный меч?
– Не с вами, – вздохнул я. – Не с вами, рыцарь…
Меч-железяку у него сразу забрали. Не иначе, лекарь ночной настоял.
– Верно…
Задумался рыцарь, худыми пальцами бороду-мочалку потрепал.
– Верно, да только не меч – главное оружие рыцарское. Важнее меча – вера наша Христианская, да доблесть, да смекалка, да хитрость воинская. Вот, смотри, Начо, пишет сей Мэлори…
Вновь зашелестели страницы.
– …Пишет сеньор Мэлори о двух рыцарях славных – о сеньоре Персианте и сеньоре Бомейне, истинное имя которого было Гарет. И должно было им поспеть к замку Красного Великана, дабы выручить некую даму. Времени у них не оставалось совсем, слуги же оного Красного Великана стерегли каждую тропку в лесу…
Уткнулась борода-мочалка в страницу.
«… – Поистине это безделица, рыцарь, – заметил сеньор Персиант, – ибо поскачу я между капельками дождя, и увидят враги наши лишь тень мою.
– И вправду, безделица, – согласился сеньор Бомейн. – Ибо я поскачу между мгновениями, и не заметить им даже моей тени…»
– Отменно, ваша милость, – усмехнулся я. – Кто бы отказался, я не стану. Чтобы, значит, между капельками дождя, раз уж сквозь стены не выйдет.
…Про стены я уже много раз думал. Про стены, про ворота, про собак, что в ночь на субботу по двору бегают. Да что толку?
– И вот о чем я еще размышлял, Начо, – заявил Дон Саладо, окуляры с носа снимая. – Может, земля неведомая, что во сне мне привиделась, есть знамение Божье? Может, велено проложить мне туда дорогу не только ради славы рыцарской, но и ради тех, кому обычаи нынешние не по душе, кто верит еще в доблести старинные, в честь и верность, коими наша Кастилия славилась? Может, не зря я назвал ее Терра Граале, Земля Чаши Господней, ибо несет Святой Грааль спасение тем, кто его отыщет и благо всему миру нашему Христианскому? Не основать ли там нам Новую Кастилию, не поднять ли над нею знамя с малиновым крестом и не созвать ли туда доблестных рыцарей со всего света, если живы они еще и рыцарями быть желают? И станем мы жить по заветам давним, по чести закону, и будем хранить веру Христову и обычаи наши.
Покосился я на дядьку этого калечного. А ведь не шутит!
– Основать можно, – кивнул я. – Да только приплывут туда вслед за нами португальские каракки, высадят аркебузиров…
Сказал – и пожалел тут же. Зачем идальго моего мечты его лишать? Мне бы такую мечту!
…А если подумать – пусть приплывают португальцы эти! Набрать парней, кому под петлей ходить надоело, да пороху побольше. Пусть плывут – и португальцы, и наши тоже. Встретим, мало не покажется!
