Жертвенник.
Лужа крови еще не успела до конца застыть, над нею жужжали мухи, рядом чернели прогоревшие угли кострища...
Я присвистнул и присел прямо на траву. Еще одно полено в будущий костер юной ведьмы! Нож можно подкинуть, но жертвенник не подбросишь. Те, кто убивал, были уверены, что это место безопасно...
Улик, действительно, достаточно. Их хватит не на одну девушку, а на целую деревню. Все оказалось просто – очень просто. Так просто, что начинало не вериться.
...Да, все факты против Теи. Любой суд, в том числе мой собственный, обязан признать ее виновной. Но я знал не только то, что пришлось увидеть сейчас. Из головы не выходила встреча с Гирто. Старая карга о чем-то догадывалась. Нет, она знала! Знала – и что я увижу, и кого встречу!
Допустим, я не прав, и Гирто действительно владеет какой-то силой. Демоны одарили ее ясновидением – пусть! Но мы встретились с ней позавчера , когда эти двое были еще живы. Значит, Гирто ко всему еще и будущее предвидит??
Я отмахнулся от особо наглой мухи и тихо выругался на привычном наречии Баб-Или. Здешний язык для таких дел казался слишком пресным. Нет, ерунда! Все могло быть иначе – и куда проще.
Стражники у южных ворот видели, что я направился в сторону Трезен. Значит, в Козьих Выпасах меня могли ждать. Это первое.
Трупы находили и раньше, но убийцы были осторожны. И вдруг они действуют грубо, даже глупо, причем как раз когда трезенский базилей вовремя присылает стражников. К тому же если кого и заподозрят в убийстве, то колдунью. А Тея забывает спрятать окровавленный нож и разрешает жертвоприношение убийство у самого дома. Это второе.
Но все же я был готов поверить в совпадение, если бы не встреча с Гирто. Старуха проговорилась. Похоже, желание прикончить рыжую девушку оказалось сильнее осторожности. Именно старая карга подвела тех, кто так все удачно спланировал. Теперь я им не верил. За всем этим крылось что-то другое.
Но мог ли я верить Тее? Юная ведьма вполне могла быть в сговоре. Просто в какой-то момент ею решили пожертвовать – еще одно жертвоприношение на алтарь неизвестных богов...
Когда я вернулся к дому, стражники и девушка сидели на бревнах возле порога. Рядом горел костер. Я заметил, что руки Теи связаны.
– Мы решили подождать здесь, ванакт, – сообщил Фол. – В жилище ведьмы может быть опасно. Я раскалил нож...
Он обернул руку краем плаща и вытащил из огня кинжал, острие которого светилось тусклым малиновым светом.
– Если хочешь, мы с ней поговорим...
Я невольно поморщился, но промолчал. Фол не спеша стал подносить раскаленный металл к связанным рукам девушки. Тея сидела неподвижно, по щекам медленно сползали две мокрые полоски.
– Тебе лучше сказать правду, – заметил я. – Убийство произошло возле твоего дома, Тея. Ты знаешь здесь каждую тропинку, каждый камень...
– Говорят, ведьмы не чувствуют боли, – второй стражник опасливо покосился на девушку.
– Враки! – Фол поднес нож к самым рукам и поглядел на меня. – Год назад пытали мы одну...
– Тея! – я подошел поближе. – Тебе лучше признаться...
Она молчала, и я понял, что девушка ничего не скажет. Сейчас запахнет горелым мясом, в уши ударит крик...
– Фол, постой! – я остановил его вовремя, раскаленный нож был готов отпечататься на коже. – Я поговорю я нею сам. Вы оба отойдите подальше.
Фол, с видимой неохотой положив кинжал на землю, кивнул второму стражнику. Они отошли к опушке, недоверчиво оборачиваясь и посматривая на девушку.
– Тея! – я присел рядом с нею. – Ты ведь не убийца, правда? Ты не хотела того, что случилось? Расскажи мне все...
Она молчала. Ей было страшно, слезы текли по лицу, но что-то мешало заговорить.
– Тея, послушай! Уже полгода людей в Микенах убивает какая-то шайка. Многие думают, что это фанатики, поклоняющиеся Старым. Ты считаешь, что это не так, но кто-то ведь делает это! Разве боги требуют человеческих жертв?
Она наклонила голову, плечи стали еле заметно подрагивать.
– Я – микенский ванакт. Наверное, бывают правители получше, но я делаю, что могу. Убийства нужно остановить, и мне придется идти до конца. Тебя будут пытать, пока ты не заговоришь. Мне не хочется делать этого...
– Да, ты жалеешь меня, – голос был тих, еле слышен. – Я чувствую – ты не хочешь моей смерти, ванакт. Но ты мне не веришь. Они хотят, чтобы я умерла...
Это я уже слыхал, но не стал переспрашивать. Меня интересовала правда.
– Тея, тебе лучше все рассказать. Я знаю, что чувствует человек, когда его пытают раскаленной бронзой...
– Я тоже знаю, ванакт, – ее голос дрогнул, в нем звенела боль. – Много лет назад схватили мою мать. Ее пытали, жгли огнем. Меня тоже пытали, хотя я была еще очень маленькая. Потом мать убили, хотели убить и меня. Бабушка с трудом спасла меня и привезла сюда... Я знаю что такое боль и смерть.
– Тогда поговорим, – я почувствовал облегчение. – Где ты была этой ночью, Тея?
