Крикс: Слышал, слышал, как же! Мы идем к Альпам, переходим их и разбегаемся, кто во Фракию, кто в Галлию. Интересно, куда ты велишь идти моим самнитам, в Галлию или во Фракию? А остальным – бруттиям, кампанцам, калабрийцам? А тем бедолагам, что родились в рабстве и даже не знают, где их отчизна? Ты бы слышал, как они все сейчас шумят! Их родная земля здесь, здесь, здесь!.. А главное, Спартак, я тебе не верю. Ты никогда не назовешь истинную цель похода посреди лагерной площади.
Спартак: Если шлем полководца узнает его настоящие мысли, этот шлем следует разбить – и переплавить… Ну и скверные же шлемы у этих легионеров! Наши, те, что мы делать научились, получше будут, правда?
Крикс: Правда… Знаешь, иногда мне кажется, что мы все для тебя – деревянные солдатики, которые ты двигаешь по карте. Хуже! Бараны для алтаря, жертвенное мясо!..
Спартак: Крикс…
Крикс: Ладно, не буду. Бывший гладиатор может обижаться на своего товарища, но претор «галлов» не имеет на это права… Давай я тебя лучше развеселю. Кто-то пустил слух, что новый римский консул Лентул – это наш ланиста Лентул Батиат. Представляешь? Ребята уже решают, с каким оружием пустить этого толстяка на арену. Как по мне, быть ему андабатом. Андабатам ведь бегать не нужно, стой себе, размахивай ножичком, пока не зарезали!..
Спартак: Смешно… И весьма полезно. Перед решающей битвой можно будет крикнуть «Даешь Батиата!». Жаль, что это и вправду не наш ланиста! Консулами сейчас в Риме Гней Лентул Клодиан и Луций Геллий Публикола. Геллий – ставленник Помпея, Лентул – марианцев.
Крикс: Геллий Публикола? Так он родич Вариния?
Спартак: Очень дальний. Род один, семьи разные. Но Вариний хотя бы воевал, а эти… Говорят, правда, что Гней Лентул неплохой полководец, только армией ни разу не командовал. Штабная крыса! Не Вариний, одним словом.
Крикс: Жаль, не прикончил ты Вариния!
Спартак: Я и сам жалел. Поначалу. А потом решил – так даже лучше. Пусть живет долго, и пусть ему в спину пальцами тычут…
Крикс: Мол, не тот ли это Вариний, которого гладиаторы разбили? У которого Спартак коня забрал? Верно… Знать бы где этот задира сейчас!
Спартак: В провинции Азия. В бой его уже не пустят, будет готовить резервы для армии Луция Лукулла.
Крикс: Знаешь, меня всегда поражало, как ты в этой римской кухне разбираешься. Кто какого рода, какой семьи… Да и не меня одного. Многие говорят, что ты совсем не похож на фракийца.
Спартак: А каким должен быть фракиец? Носить широкие штаны, заплетать волосы в косички и красить лицо перед боем?
Крикс: И даже под страхом смерти не выговаривать латинское «th». Дело не в косичках. Ты слишком похож на римлянина, Спартак!
Спартак: Да, мне говорил это один центурион перед тем, как я приказал распять его на кресте. И даже с креста что-то пытался кричать… Думаешь, если я римлянин, тем, на Капитолии, будет легче?
Крикс: Не будет… Но и нам тоже! За что мы воюем, Спартак? За Италию? За то, чтобы убежать и спрятаться за Альпами? За то, чтобы уничтожить Рим? Скажи это мне, своему товарищу, мне, претору «галлов»! Когда запоет труба, рассуждать об этом будет поздно…
Спартак: Мы договорились еще на Везувии, Крикс! У тебя свое войско, у тебя своя цель. Но пока мы вместе.
Крикс: Пока… Пока – что?
Спартак: Пока мы не выиграем эту кампанию. Лето все решит. Прошлой осенью мы разбили трех преторов и освободили юг Италии. Если мы разобьем консулов, вся Италия будет наша. А там…
Крикс: Нет! Это ты вчера говорил Ганнику. Он поверил, я не верю. Тебе не нужна свободная Италия, Спартак! Сколько раз я предлагал тебе провозгласить новое государства, наше, свободное, где всем найдется место – кроме проклятых римлян!
Спартак: Ганник, как ты помнишь, тоже говорил что-то похожее. Ему я ответил «рано». Тебе я отвечу иначе. Не рано – поздно! «Ибо всякой вещи есть свой срок и приговор…»
Крикс: Что?!
Спартак: «Ибо всякой вещи есть свой срок и приговор…» Так сказал мне один сириец, это записано в какой-то священной книге. Свободной Италии уже нет, Крикс. Нет, и не будет. Есть Рим… Погоди! Ты задал мне много вопросов, а теперь выслушай ответ. Свободная Италия – это люди, которые готовы в такой стране жить и за нее сражаться. Еще сто лет назад это было возможно, теперь же… Кто пойдет за тобой, Крикс, кроме батраков с полей и разбойников с гор? Все остальные уже покорились. Вспомни! Этрурия, Умбрий, Лигурия и, конечно, Лациум уже много веков дружат с Римом. Сейчас там живут римские граждане, они голосуют, выбирают консулов. А здесь, на юге… Ты же видел: кампанцы и луканы – просто рабы, готовые лизать чужой сапог, бруттии ненавидят и будут ненавидеть любую власть, любую державу, что Рим, что Италию. А твои самниты… Не спеши, Крикс, послушай! Ваша знать перебита, города разрушены, земля перешла к римским колонистам. Несколько десятков храбрецов не изменят того, что случилось. Увы!..
Крикс: «Ибо всякой вещи есть свой срок и приговор…» Хорошо, что хоть сейчас ты со мною откровенен, Спартак! Буду откровенен и я… Все это мне известно, но и ты, и римляне – вы все считаете без Хозяина, без Того, Кто на деле вершит судьбу Италии!
Спартак: Думаешь, твои боги помогут тебе, Носящий Браслет?
Крикс: Не мне – Италии! Ты умеешь воевать, Спартак, но я потомок жрецов, и мне известно кое-что иное. Судьбы Рима и Италии решатся не на поле битвы, настоящее сражение состоится не здесь, не на земле. Я… Я так и не стал жрецом, Спартак, не успел, в семнадцать лет ушел воевать за нашу землю. Но кое-что я знаю. Боги отступились от Рима! Они молчат, когда на Капитолии режут очередного пленника и пытаются его кровью задобрить Хозяина. Боги не спешат, Они ждут, Они выбирают. И я… И я знаю, что делать, чтобы Они помогли воскресить Италию! Мы, наша армия, мы лишь протопчем тропу…
Спартак: Так кто же, скажи, считает наших товарищей баранами на алтаре? Крикс! Что бы ты не делал, боги не сойдут на землю и не атакуют консульские легионы в полный рост.
Крикс: Сражаться будут солдаты, а боги даруют им победу!
Спартак: Пусть даже так. Но мы еще не протоптали тропу, Крикс. Я не обманывал Ганника. Если нам удастся разбить консулов…
Крикс: Если нам удастся разбить консулов, мы возьмем Рим?..
Спартак: …И волк будет выть на Капитолии! Нет, Рим мы взять не сможем, но тогда у нас будет выбор. Выбор – и сила. Если мы обратимся к Италии из разоренного консульского лагеря, нас будут слушать совсем иначе. Нас – Крикса, Первого Консула Италии и Спартака, претора гладиаторов. Мы сможем на равных договариваться с Митридатом, Серторием и Косматой Галлией, и не просить – требовать у них помощи. В конце концов, мы получим возможность просто уйти из Италии, хотя бы на время, и у нас будет несколько месяцев, прежде чем римляне пойдут по следу.
Крикс: Выбор… А я почему-то верил, что ты поведешь своих фракийцев домой. Ведь сейчас там Марк Лукулл, там резня!
Спартак: «Ибо всякой вещи есть свой срок и приговор…» Поздно, Крикс! Лукулл уже договорился с вождями одриссов. Это самое сильное племя, если они покорятся, остальным останется последовать их примеру – или погибнуть. Но если наши фракийцы захотят уйти домой, я не стану им мешать. Каждый имеет право умереть на родине – и за родину. И они, и ты, и я… Но для этого нам надо добраться до Альп. Вместе! На этот раз римляне будут воевать всерьез. Они считают, что нас семьдесят тысяч, мы сами постарались, чтобы они думали именно так. Значит консулы будут гнать под знамена всех подряд. Сенат послал за помощью даже в Косматую Галлию, к племени эдуев. А ведь нас не семьдесят тысяч, нас куда меньше, Крикс! Нас разобьют по одиночке, только вместе мы сможем…
Крикс: Не знаю. Нет… Я должен подумать… Если это так, почему ты объявил, что твое войско пойдет к Альпам? Римляне, уверен, уже знают! Знают – и…
Спартак: И что? Представь, что ты… Ну, хотя бы консул Лентул!
Крикс: Не хочу!
Спартак: Представь, представь! И вот тебе докладывают, что Спартак решил увести своих головорезов
