Файл Мирцы, синяя кнопка… Акула не ответила. Просто не ответила.
[…………………………..]
А вот сейчас мне вмажут – прямым в челюсть! Не мне, конечно, Грейвзу-поганцу, но получу-то я! Как там? «Добрый день, господин Грейвз»? Таким тоном приговор в Нюрнберге объявлять!
– …Добрый день, господин Грейвз.
И вам того же, гр-р-рафиня! Неужели не помнит? Ничего не помнит?
– Я же вам говорила, господин Грейвз, в доме нам лучше не видеться…
Ну почему так? Идешь на свидание к красивой девушке, готов из-за нее с Драконом поединничать (пусть не с Драконом, с Акулой), а как услышишь этот мраморный голос… Что Джимми-бог с нею, бедной, сотворил?
– Добрый день, Альда.
Теперь – хук правой. «Мы же договорились…»
– Мы же договорились. В этом доме я – госпожа Альда!
Фу ты! «День сурка» в «Зеркале для героя». Рявкнуть, что ли?
– Твой дом – дурдом, ясно? Все, мотаем отсюда!..
– Ты!..
Не «Ты…» – именно «Ты!..» А в глазах… Ого!
– …Что себе позволяешь, ничтожество? Кем себя возомнил, Грейвз? Ты для меня – дешевая игрушка, я тебя просто выброшу. Из дому, из моей жизни! Немедленно! Сейчас!..
«Прокричала в праведном гневе гр-р-рафиня и опрокинула графин». Женский роман, предпоследняя глава.
– Вон!
Шагнула вперед, вздернула маленький острый подбородок… Вот-вот укусит – или лакеев с дубьем кликнет. Отволокут хама на конюшню…
Издержки воспитания графинь, что попишешь?
– Редьярд Киплинг, бард империализма. Пиеса «Boots». Подзаголовок – «Infantery columns»…
Отшатнулась. Тонкие пальцы сжались в кулак. Неярко сверкнул тяжелый камень на перстне.
– Нет… Не надо, Эрлих!..
– Это не пароль! – улыбнулся я. – Вторая попытка?
Теперь на глазах – слезы. Еле заметные в фиолетовых отблесках.
– We're foot – slog – slog – sloggin' over Africa —
Foot – foot – foot – foot sloggin' over Africa…
Шагнул ближе. Внезапно почудилось, что Альда закричит. Страшный сон вернулся…
– Видишь, совсем не больно. Неужели сразу не узнала?
– Seven – six – eleven – five – nine-an'-twenty mile to-day —
Four – eleven – seventeen – thirty-two the day before —
(Boots – boots – boots – boots – movin' up and down again!)
There' no discharge in the war!
Теперь ее очередь шагать – назад, к тяжелым белым портьерам.
– Я выучила это проклятое стихотворение наизусть! Наизусть, Эрлих. Но зачем, зачем? Твоего бога нет! Его нет, нет, нет!..
…Она и в самом деле кажется мраморной – дорогим холодным камнем в роскошном фиолетовом платье. Даже слезы светятся острыми гранями.
– Бог есть, Альда! Он, правда, не очень общителен… Но мы что-нибудь придумаем!
[…………………………..]
– Ты меня обманул, Эрлих! Обманул, бросил!.. Нет твоего бога, нет! Ты его выдумал, нарочно выдумал, чтобы мне стало больно. Я же тебе поверила, каждому слову поверила. А ты ушел, оставил меня с этим Грейвзом, с этим подлецом, грязным мерзавцем!.. Да, он мой любовник, ты уже понял, я сплю с ним каждый вечер, мы встречаемся в одном паршивом мотеле, там всегда влажные простыни, какая гадость!.. Не думай, это не из-за тебя, вовсе не из-за тебя, это из-за суки Дайзы. Она, она и мой жених… Зачем я тебе рассказываю, тебе все равно, Питер Пэн, ты меня обманул, ты меня бросил! Убирайся, у меня – своя жизнь, это мой мир, мой собственный мир, мой отвратительный грязный мир…
[…………………………..]
– Погоди… Что-то покажу!
Провела ладонью по мокрому лицу, попыталась улыбнуться.
– Теперь ты точно решишь, что я сумасшедшая… Пойдем, это в соседней комнате.
…Вместо золоченой рамы – грубо сбитые обгоревшие доски. Холст в серых пятнах, нет даже грунта,
