поставил не ту букву. Да! Ошибся, прислал письмо, что неведомая мне Елена Беранек просит и передает…
[…………………………..]
Опять коридор! Что за притча, в собственном сне заблудился! Заблудился, вещи потерял, компьютер не выключил, на циферблате неизвестно что – сорок восемь часов, семьдесят две минуты. Хватит! Надо проснуться, включить компьютер… Или я его не выключал? Включить компьютер, еще раз прочитать письмо, ответить, на такие письма нельзя не отвечать. Хотя бы «Получил…» Или даже «Выражаю…»
На улицу? Все лучше, чем тут оставаться, чемоданы искать. Надо найти дверь, но двери пропали, только что видел, и вот – ничего, сплошные стены… Коридор, коридор, коридор, облупленная краска, двери исчезли, исчезли цвета, на часах 2:35, письмо я хотел сразу отправить в «Удаленные» и даже очистить папку, не люблю такие письма!..
Доктор Джекиль, запасся пультом? Как же, даже не вспомнил о файле, эгоист паршивый! Самое время протянуть руку, нащупать красную кнопку – и нажимать, нажимать, нажимать.
– …Тимми!..
Тимми? Нет никакого Тимми, незачем его звать, а мне надо проснуться, сейчас будет нечто плохое, хуже, чем в доме «Salve» или в ночной церкви. Там – обычный кошмар, слишком теплое одеяло, кулак под сердцем. Все по Диккенсу, которого так любит бабушка.
Выйти на улицу! Скорее… Тут слишком темно. На письмо надо было ответить, но я не знал, совершенно не знал, что именно! Сейчас наверняка поздно, разве что сумею проснуться, включить компьютер, модем…
– …Тимми! Тимми!..
Дверь! Фу ты, чуть не испугался. Вот и улица, чуть пройти налево – проспект, там светло, горят фонари, светятся витрины. Я знаю этот город, и общежитие знаю, и проспект. Мы бывали тут с Л, дальше река и мост, за ними – поле, собор, маленький музей. Это не мой город, но в нем нет ничего опасного, сюда легко попасть, надо очень захотеть, взять Л за руку…
– …Тимми! Тимми! Тимми!..
Вперед! Возвращаться нельзя, там темные коридоры, там безликие двери. Я всегда теряю вещи в общежитии, не найдешь, как ни старайся. Весь двор завален вещами, тени снуют, исчезают, густеют, подступают все ближе, ближе.
Я не знаю никакой Елены Беранек! Зачем мне прислали письмо? На него нужно ответить, но я даже не представляю…
[…………………………..]
Как запомнить песню из Сумеречной зоны? Песни всегда простые – и никогда не похожи на колыбельные. Слова исчезают сразу, как только услышишь, и музыка исчезает, и даже память о них…
[…………………………..]
– Здравствуй, Тимми!
– Вы… Вы Елена Беранек?
Рыжие волосы ежиком, седины нет и в помине. И лицо – молодое, ни единой морщинки.
…Не молодое – окаменевшее, фарфоровое, недвижное. Лишь глаза…
– Я Елена Беранек. Ты называл меня Мирцей.
…Я не ответил на письмо!!! Но что я мог написать, Мирца? Как отвечать на ТАКИЕ письма?
На фарфоровом лице – фарфоровая улыбка. В глазах… Нет, не смотреть!
– Я выпросила твой адрес у Джимми. Несколько дней назад. Запомнила, а потом записала, когда проснулась. На подобный случай. Извини… И за письмо извини. Представляю, что значит получить такое, но… Но ведь – в последний раз!
Отвечать нечего. Совсем нечего. Нечего – и некому.
– Я научилась летать, Тимми. Благодаря тебе! Я снова летала, как прежде, – и мне почти не было страшно.
– А разве летать страшно, Мирца?
Глаза на миг становятся живыми, добрыми, очень старыми.
– Не летать, глупый Тимми! Не было страшно, когда я диктовала письмо. И теперь – не страшно! Почти…
Протягиваю руку, пытаюсь коснуться ее щеки. Пальцы уходят в пустоту, в никуда. Фарфоровая улыбка медленно гаснет, лицо темнеет, покрывается серой дымкой.
– Прощай, маленький Тимми! Пожелай своей тетушке счастливого полета!..
– Мирца! Мирца! Не смей, не смей, не смей! Мирца!..
[…………………………..]
Проснуться! Проснуться! Проснуться! Кричи, дурак, кричи! Ори!..
[…………………………..]
66. БЕССМЕРТИЕ
(Arie: 6'27)
– …Нимми-нимми-нот!
